1) У Дария и Парисатиды было два сына: старший Артаксеркс и младший Кир[2]. Когда Дарий захворал[3] и почувствовал приближение смерти, он потребовал к себе обоих сыновей. (2) Старший сын находился тогда при нем, а за Киром Дарий послал в ту область, над которой он поставил его сатрапом[4], назначив его также начальником всех войск, местом сбора которых была долина Кастолы[5]. И вот Кир отправляется вглубь страны, взяв с собой Тиссаферна[6], как друга, и 300 эллинских гоплитов[7] с их начальником Ксением из Паррасия. (3) А когда Дарий скончался и Артаксеркс был посажен на царство, Тиссаферн наклеветал брату на Кира, будто тот злоумышляет против него. Артаксеркс поверил и приказал схватить Кира, чтобы предать его смерти; но мать вымолила его у царя и отослала обратно в подвластную ему область[8].
(4) Когда Кир уехал, познав опасность и претерпев бесчестие, он принял решение впредь никогда больше не отдавать себя во власть брата, но, если это окажется возможным, сменить его на престоле. Мать помогала Киру, так как она любила его больше, чем царствующего Артаксеркса. (5) Со всеми приезжавшими к нему приближенными царя Кир обходился таким образом, что когда он отпускал их домой, они оказывались более преданными ему, чем царю. А что касается до состоявших при нем варваров[9], то Кир заботился не только об их надлежащей военной подготовке, но и о том, чтобы они были к нему расположены.
(6) Эллинское войско он собирал в глубочайшей тайне, стремясь застигнуть царя[10] как можно более неподготовленным. Набор войска производился следующим образом. Начальникам всех гарнизонов, сколько их ни было у него в городах, Кир приказал набрать самых лучших солдат пелопоннесцев, под тем предлогом, что Тиссаферн задумал недоброе против городов. Дело в том, что ионийские города[11] первоначально были отданы царем Тиссаферну, но в это время все они, кроме Милета, передались Киру; (7) а в Милете Тиссаферн, предвидя там точно такие же намерения в пользу перехода к Киру, одних казнил, а других изгнал из города. Кир принял изгнанников и, собрав войско, осадил Милет с суши и с моря, пытаясь возвратить обратно изгнанных. Это, опять-таки, служило ему лишним предлогом для набора войска. (8) Отправляя посольства к царю, он просил его, как брата, отдать ему эти города и не оставлять их под властью Тиссаферна, и мать содействовала ему в этом. Таким образом, царь не замечал враждебных замыслов, но полагал, что Кир тратится на войско ради войны с Тиссаферном, и нисколько не огорчался их распрей, ибо Кир отсылал царю, дань с тех городов[12], которыми раньше владел Тиссаферн.
(9) Другое войско следующим образом набиралось для него в Херсонесе, что находится против Абидоса. лакедемонянин Клеарх[13] был изгнанником. Приблизив его к себе, Кир полюбил его и подарил ему 10000 дариков[14]. Тот принял золото, набрал на эти деньги войско, выступил из Херсонеса и стал вести войну с фракийцами, живущими по ту сторону Геллеспонта, помогая эллинам. Города, расположенные у Геллеспонта, охотно доставляли ему средства для содержания солдат. Таким образом, и это войско втайне было наготове для Кира.
(10) Аристипп-фессалиец был связан с Киром узами гостеприимства[15]. Теснимый восставшими против него на родине врагами, он приходит к Киру и просит тысячи две наемников и трехмесячное для них жалованье, чтобы таким образом одолеть восставших. Кир дает ему около 4000 наемников и жалованье за 6 месяцев и просит Аристиппа не прекращать военных действий, не посоветовавшись с ним. Таким образом, и это войско в Фессалии втайне готовится для Кира.
(11) Проксену-беотийцу[16], связанному с ним узами гостеприимства, Кир приказал взять с собой как можно больше солдат и притти к нему под предлогом предстоящего похода на писидийцев[17], беспокоящих область Кира. Стимфалийцу Софенету[18] и ахейцу Сократу, также связанным с ним узами гостеприимства, он приказал притти к нему с возможно большим количеством солдат, под предлогом предстоящей войны с Тиссаферном, совместно с милетскими изгнанниками. Они так и поступили.
Глава II
(1) Когда Кир решил, что пришло время двинуться вглубь страны, он сделал это под предлогом полного изгнания писидийцев из его области; ведь он и собирал войско как варварское, так и эллинское якобы ввиду похода против них. В это время Кир дает знать Клеарху, чтобы тот присоединился к нему, взяв с собой всех своих солдат, и Аристиппу приказывает замириться со своими врагами на родине и отослать к нему все свое войско; Ксению из Аркадии, который командовал его наемниками в городах, он приказывает притти к нему, захватив всю воинскую силу, кроме отрядов, необходимых для охраны акрополей[19].
(2) Он вызвал также осаждавших Милет и просил изгнанников сопутствовать ему в походе, обещая им в случае удачного завершения того предприятия, ради которого он начинает войну, не прекращать военных действий до водворения их обратно на родину. Они с радостью повиновались, так как верили ему; захватив с собой оружие, они явились в Сарды. (3) Итак, Ксений прибыл в Сарды с отрядами из городов в количестве примерно 4000 гоплитов. Проксен явился, имея при себе около 1500 гоплитов и 500 гимнетов[20], [а Софенет из Стимфалы – 1000 гоплитов], Сократ-ахеец примерно с 500 гоплитов, а Пасий из Мегары пришел с 300 гоплитов и 300 пельтастов[21]; последний, так же как и Сократ, был из тех, что осаждали Милет. Вот кто явился к Киру в Сарды.
(4) Но Тиссаферн, узнав об этом и считая военные приготовления более значительными, чем если бы имелся в виду поход против писидийцев, изо всех сил спешит к царю в сопровождении примерно 500 всадников. (5) И когда царь услышал от Тиссаферна о военных приготовлениях Кира, он, в свою очередь, стал готовиться к войне.
Кир с вышеназванными войсками выступает из Сард[22] и проходит по Лидии в три перехода 22 парасанга до реки Меандра, шириной в 2 плетра[23]; на ней был мост, наведенный на 7 судах. (6) Переправившись через реку, он проходит по Фригии (Великой) в один переход 8 парасангов до многолюдного, богатого и большого города Колосс. Там он пробыл 7 дней и к нему здесь присоединился Менон-фессалиец с 1000 гоплитов и 500 пельтастов, долопами, энианами и олинфянами[24]. (7) Отсюда в три перехода он проходит 20 парасангов до фригийского города Келен, города густо населенного, обширного и богатого. Здесь у Кира был дворец и большой парк[25], полный диких зверей, на которых он охотился верхом, когда считал нужным поупражнять самого себя и своих коней. Посреди парка протекает река Меандр, но истоки ее находятся во дворце; она протекает также через город Келены. (8) В Келенах находится также укрепленный дворец великого царя у истоков реки Марсия под акрополем; эта река также протекает через город и вливается в Меандр. Ширина реки Марсия равняется 25 футам[26]. Там, говорят, Аполлон снял кожу с Марсия[27], одержав над ним победу в музыкальном соревновании, и повесил ее, в пещере, откуда берут свое начало истоки; по этой причине река называется Марсием. (9) Рассказывают, будто Ксеркс, возвращаясь из Эллады после понесенного там поражения[28], построил этот дворец и акрополь Келен. Кир пробыл там 30 дней; к нему присоединился здесь Клеарх, лакедемонский изгнанник, с 1000 гоплитов, 800 фракийских пельтастов и 200 критских лучников. В то же время явился Сосис-сиракузянин с 300 гоплитов и аркадец Софенет с 1000 гоплитов. Здесь, в парке, Кир произвел смотр и подсчет эллинскому войску, и оказалось, что всего налицо имеется 11000 гоплитов, а пельтастов около 2000.
(10) Отсюда он прошел в два перехода 10 парасангов до многолюдного города Пельт. Там он пробыл 3 дня. В течение этих – дней аркадец, Ксений, совершив жертвоприношение, отпраздновал Ликеи и устроил агон; наградой были золотые стленгиды[29]. Кир также присутствовал на агоне. Отсюда в два перехода; он проходит 12 парасангов до Базара Корамы, города многолюдного и расположенного у самой границы Мисии.
(11) Оттуда он прошел в три перехода 30 парасангов до многолюдного города Кастропедиона. Там он пробыл 5 дней. Солдатам следовало получить жалованья больше, чем за 3 месяца, и они много раз приходили к его дверям и требовали денег. А Кир обнадеживал их, отсылал обратно и. видимо, был огорчен, так как не в его характере было иметь и не давать. (12) Сюда к Киру приехала Эпиакса, жена Сиеннесия, киликийского царя. Говорят, она подарила Киру много денег. Тогда Кир заплатил войску жалованье за 4 месяца. Киликиянка имела при себе охрану из киликийцев и аспендийцев. Кир, говорят, сошелся с киликиянкой.
(13) Оттуда Кир проходит в два перехода 10 парасангов до многолюдного города Тимбрия. Там, около дороги, находился источник, носящий имя Мидаса, царя фригийцев; здесь, говорят, Мидас поймал сатира, смешав воду источника с вином[30]. (14) Оттуда Кир в два перехода прошел 10 парасангов до многолюдного города Тириейона. Там он пробыл 3 дня. Говорят; будто киликиянка просила Кира показать ей войско; охотно соглашаясь на это, он произвел смотр эллинам и варварам на равнине. (15) Кир приказал эллинам построиться и стоять в принятом у них боевом порядке[31], причем каждый начальник должен был построить свой отряд. Они выстроились по четыре человека в глубину: на правом фланге находился Менон со своим войском, на левом – Клеарх и его солдаты, середину же занимали другие стратеги[32]. (16) Кир сперва произвел смотр варварам; они проходили перед ним построенными по эскадронам и полкам. Затем он смотрел эллинов, проезжая вдоль рядов на колеснице, а киликиянка – в закрытой повозке. На всех эллинах были медные шлемы, пурпурные хитоны и кнемиды[33], а щиты были вынуты из чехлов. (17) Объехав все войско, он остановил колесницу перед центром фаланги и отправил переводчика Пигрета к эллинским стратегам с приказом обнажить оружие и двинуться в атаку всей фалангой. Те передали приказ солдатам. И вот, по трубному сигналу, эллины подняли оружие и пошли в наступление. Затем они с громкими криками ускорили шаг, который сам собой перешел в бег по направлению к палаткам. (18) И тут варварами овладел ужас: киликиянка бежала в своей повозке, а варвары, находившиеся на базаре, побросали свои товары и скрылись. А эллины со смехом приблизились к палаткам. Киликиянка удивлялась блеску и стройности войска, а Кир радовался, наблюдая страх варваров перед эллинами.
(19) Отсюда Кир в три перехода прошел 20 парасангов до Икониона, пограничного города Фригии. Там он пробыл 3 дня. Оттуда он прошел по Ликаонии в пять переходов 30 парасангов. Он позволил эллинам грабить эту страну, как страну враждебную. (20) Оттуда Кир отослал киликиянку в Киликию кратчайшим путем; вместе с ней он отправил Менона с его отрядом[34]. А Кир с остальным войском прошел по Каппадокии в четыре перехода 25 парасангов до многолюдного, большого и богатого города Даны. Там он пробыл 3 дня; в эти дни Кир казнил перса Мегаферна, царского порфироносца[35], и некоего другого вельможу [из подвластных правителей], обвинив их в заговоре против него.
(21) Оттуда они попытались вторгнуться в Киликию[36]. Туда вела проезжая дорога, очень крутая и непроходимая для войска в случае противодействия с чьей-либо стороны. А по слухам, Сиеннесий находился в горах и охранял вход в страну; поэтому Кир в течение одного дня оставался на равнине. На следующий день прибыл вестник, который сообщил, что Сиеннесий покинул вершины, когда узнал, что войско Менона уже находится в Киликии, по ту сторону гор, а также по причине дошедших до него слухов о следовании из Ионии в Киликию Тамоса с триэрами лакедемонян[37] и самого Кира. (22) Итак, Кир поднялся на горы, не встретив сопротивления, и он видел палатки на том месте, где раньше стояли на страже киликийцы. Оттуда Кир спустился в обширную и прекрасную долину, обильно орошенную и поросшую деревьями различных пород и виноградом; равнина приносит также много кунжута, гречихи, пшена, пшеницы и ячменя. Со всех сторон она окружена тянущимися от моря и до моря крутыми и высокими горами. (23) Спустившись с гор, Кир прошел по этой долине в четыре перехода 25 парасангов до Тарса, большого и многолюдного города Киликии, где находятся дворцы Сиеннесия, царя киликийцев. Посредине города протекает река по имени Кидн, шириной в 2 плетра. (24) Жители этого города, кроме содержателей харчевен, ушли пмосто с Сиепнесием в укрепленное место на горах; остались на местах только жители прибрежных городов Сол и Ис[38].
(25) Эпиакса, жена Сиеннесия, прибыла в Тарс 5 днями раньше Кира; но при переходе через горы в долину погибли два лоха[39] Менона. Одни рассказывали, будто они были изрублены киликийцами во время какого-то грабежа, другие – что они отстали от своих, не смогли найти ни товарищей, ни дороги и, в конце концов, заблудились и погибли. (26) Этот отряд состоял из 100 гоплитов. Остальные солдаты, придя в Тарс, в гневе за гибель товарищей разграбили город и находившиеся в нем дворцы. Когда Кир прибыл в город, он вызвал Сиеннесия к себе. Тот сперва ответил, что и прежде он никогда не давался в руки сильнейшему и теперь не желает итти к Киру, но потом жена убедила его, и он получил залоги верности[40].
(27) Когда они после этого встретились, Сиеннесий дал Киру много денег для войска, а Кир одарил Сиеннесия такими дарами, которые считаются наиболее почетными у царя, а именно: конем с золотой уздой, золотой гривной, браслетом, золотым акинаком и персидским платьем, и обещал больше не грабить его страну; а тех людей, которые уже были отведены в рабство, он обещал, в случае, если они найдутся, возвратить обратно[41].
Глава III
(1) Кир и его войско пробыли там 20 дней. Солдаты отказывались итти дальше; они, ведь, уже подозревали, что идут на царя, а нанимались они, – таковы были их слова, – не с этой целью. Сперва Клеарх стал принуждать своих солдат итти вперед, но, при попытке выступить в поход, солдаты принялись бросать камни в него и в его вьючный скот. (2) Клеарх тогда едва избег побития камнями, а потом, поняв, что насилие ни к чему не приведет, он созвал своих солдат на собрание. Сперва он долго стоял и плакал, а солдаты смотрели, удивлялись и молчали. (3) Затем он сказал примерно следующее: “Воины, не удивляйтесь тому, что я так удручен создавшимся положением. Дело в том, что я связан с Киром узами гостеприимства, и когда я бежал из отечества, он сделал мне много добра и, между прочим, подарил мне 10000 дариков. Приняв деньги, я не отложил их для себя и не промотал на развлечения, но израсходовал на вас. (4) Сперва я воевал с фракийцами, и мы с вами помогали Элладе, выгоняя фракийцев из Херсонеса, так как опи хотели отнять землю у живущих там эллинов. Когда Кир призвал меня, я отправился в путь, захватив вас с собой и имея в виду помочь ему из признательности за оказанные мне благодеяния, если он в этом будет нуждаться. (5) Но раз вы не хотите итти с ним в поход, то мне придется либо изменить вам и продолжать пользоваться дружбой Кира, либо оказаться перед ним обманщиком и остаться с вами. Я не знаю, правильно ли я поступлю, но я выбору вас и вместе с вами претерплю все, что выпадет на нашу долю. Никто никогда не вправе будет сказать, что, приведя эллинов к варварам, я предал эллинов и предпочел им дружбу варваров. (6) Раз вы не хотите мне повиноваться, я последую за вами и претерплю все, что бы мне ни пришлось испытать. Ведь вы являетесь для меня и отечеством, и друзьями, и соратниками, и, не разлучаясь с вами, я буду в почете, где бы я ни находился, а без вас, думается мне, я не буду в состоянии ни оказать услуги другу, ни отомстить врагу. Итак, знайте, я буду с вами, куда бы вы ни пошли”.
(7) Так он говорил, а солдаты, как его собственные, так и другие, услышав, что он говорит, будто не пойдет на царя, одобряли его. Больше 2000 солдат Ксения и Пасия с оружием и обозом расположились лагерем у палатки Клеарха. (8) Кира это повергло в недоумение и тревогу, и он послал за Клеархом. Тот отказался пойти, но втайне от солдат отправил к нему вестника с советом не беспокоиться, так как все устроится, как должно. Он также просил Кира послать за ним, а сам заявил, что не пойдет к нему.
(9) После этого, собрав своих собственных солдат, а также перешедших к нему и всех желающих из других отрядов, он сказал примерно следующее: “Воины, совершенно ясно, что Кир находится сейчас в таком же положении по отношению к нам, в каком мы находимся по отношению к нему. Ведь мы уже не являемся его солдатами, поскольку мы больше не следуем за ним, а он уже не состоит нашим нанимателем. (10) Я знаю, он считает себя обиженным, поэтому, хотя он и посылал за мной, я не хочу итти к нему, главным образом из-за стыда, так как всячески сознаю себя обманщиком перед ним, но также и из-за страха наказания, которому он мог бы, схватив меня, меня подвергнуть за нанесенную ему обиду. (11) Я думаю, сейчас не время нам успокаиваться и быть беспечными. Необходимо посоветоваться о том, что предпринять ввиду создавшегося положения. Итак, пока мы здесь, нам следует, как мне кажется, подумать о том, чтобы пребывать в возможно большей безопасности, а когда мы решим выступить в обратный путь, то надо тоже итти, находясь в полной безопасности и располагать продовольствием; без продовольствия, ведь, нет никакого толка ни от стратега, ни от простого солдата. (12) А Кир – человек бесценный для друзей и очень страшный для врагов, так как он обладает вооруженной силой не только пешей, но и конной, а также флотом, и это мы все достаточно хорошо видим и знаем, поскольку мы, кажется, находимся довольно-таки близко от него. Итак, пришло время каждому высказаться, как по его мнению лучше поступить”. На этом он закончил.
(13) Тогда начали выступать, одни по личному побуждению с изложением собственных мыслей, другие – подстрекаемые Клеархом. Последние указывали на то, в каком затруднительном положении они окажутся, лишившись расположения Кира, – как оставшись на месте, так и решившись уйти. (14) А один из выступавших, притворяясь, будто он спешит поскорее отправиться в Элладу, даже предложил немедленно избрать других стратегов, если Клеарх откажется отвести их назад; закупить продовольствие – базар[42] имелся в варварском войске – и собираться в поход; затем, придя к Киру, просить у него кораблей для обратного пути; если же он не даст таковых, просить у него проводника, который провел бы войско через страну, как страну дружественную; если же Кир откажет и в проводнике, то надо как можно скорое построиться в боевой порядок и выслать вперед отряд для занятия горных вершин, “… дабы нас, – говорил он, – не предупредили в этом отношении Кир или киликийцы, много людей и богатств которых захвачено нами путем грабежа”. Так говорил этот человек.
(15) После него Клеарх сказал только следующее: “Пусть никто из вас не говорит, что я буду предводительствовать в этом походе. Существует много причин, по которым мне не следует этого делать. Но, того стратега, которого вы изберете, я буду всячески слушаться, чтобы вы видели, что я умею повиноваться не хуже всякого другого”. (16) После этого выступил другой оратор; и указал на глупость того человека, который советовал просить кораблей, как будто сам Кир тоже отправится в обратный поход. Он отметил также, что нелепо просить проводника у человека, делу которого мы наносим вред: “Если мы способны довериться тому проводнику, которого нам даст Кир, то что может помешать Киру также приказать занять раньше нас горные вершины? (17) Я, по крайней мере, не решился бы взойти на корабль, предоставленный нам Киром, опасаясь, чтобы он не потопил нас при помощи этих триэр, и я побоялся бы следовать за его проводником, который мог бы завести нас туда. откуда нет выхода. Уходя от Кира против его воли, я предпочел бы скрыть свой уход, а это невозможно. (18) Но, впрочем, все это, по моему мнению, чепуха; я предлагаю нескольким, подходящим для этого лицам отправиться вместе с Клеархом к Киру и спросить его, на что он думает нас употребить, и если настоящее предприятие окажется сходным с теми, для которых он и прежде употреблял наемников, то нам надо последовать за ним и постараться быть не хуже тех, кто раньше совершал с ним походы. (19) Если же выяснится, что дело, предпринятое им теперь, значительнее прежних, труднее и опаснее, то надо просить Кира, либо убедить нас итти, и тогда взять нас с собой, либо отпустить нас дружелюбно, самому, убедившись в законности наших желании. Таким образом, сопутствуя Киру, мы пошли бы за ним добровольно и в качестве его друзей, а в случае ухода от него, удалились бы в безопасности. Ответ Кира пусть объявят здесь, а мы выслушася его и будем совещаться”.
(20) Это было принято. Выбрав послов, направленных с, Клеархом к Киру, и они задали ему вопросы, согласно постановлению войска. Он ответил, что до него доходят слухи, будто Аброком, ненавистный ему человек, находится на Евфрате на расстоянии 12 переходов от них. Против него-то он, по его словам, и намеревается итти. И если Аброком окажется там, то он при помощи солдат отомстит ему должным образом, а если Аброком убежит, то “… мы там обсудим это на месте”. (21) Выслушав эти слова, посланные передали их солдатам. У тех, правда, остались подозрения в том, что Кир ведет их против царя, но все же они решили последовать за ним. Они попросили прибавки жалованья. Кир обещал платить им в полтора раза больше, чем они получали до сих пор, а именно, вместо 1 дарика, 3 полударика в месяц на каждого солдата. А о том, что их ведут против паря, никому и тогда не было объявлено, по крайней мере, открыто.
Глава IV
(1) Оттуда Кир проходит в два перехода 10 парасангов до реки Псары шириной в 3 плетра. Оттуда он проходит и один переход 5 парасангов до реки Пирама шириной в 1 стадий[43]. Оттуда он проходит в два перехода 15 парасангов до Исс, крайнего города Киликии, расположенного у моря, города большого и богатого. (2) Там он пробыл 3 дня. К Киру сюда прибыло 35 кораблей из Пелопоннеса под начальством наварха лакедемонянина Пифагора[44]. Но из Эфеса их вел египтянин Тамос вместе с 25 другими кораблями Кира, при помощи которых Тамос осаждал Милет, когда этот город был на стороне Тиссаферна, а он воевал на стороне Кира. (3) Кроме него, на этих кораблях прибыл вызванный Киром лакедемонянин Хирисоф с 700 гоплитов, которыми он командовал, состоя на службе у Кира[45]. Корабли встали на якорь у палатки Кира. Здесь же пришли к Киру 400 гоплитов-эллинских наемников, отпавших от Аброкома и присоединившихся к походу против царя.
(4) Отсюда он проходит в один переход 5 парасангов к “воротам” из Киликии в Сирию[46]. “Ворота” состояли из двух стен, из которых одна – внутренняя, расположенная со стороны Киликии, – охранялась Сиеннесием и киликийской стражей, а внешняя, расположенная со стороны Сирии, охранялась, по слухам, отрядом царских войск. Между этими стенами протекает река по имени Карс, шириной в плетр. Все пространство между этими стенами равняется 3 стадиям. А пробиться силой, минуя стены, невозможно, так как проход узок и стены доходят до моря, а над ними поднимаются обрывистые скалы и на обеих стенах, возвышаются башни. (5) Ради этого прохода Кир и вызвал корабли с целью высадить гоплитов [по сю и] по ту сторону “ворот” и оттеснить врагов, если они будут охранять сирийские “ворота”, а Кир предполагал, что эта задача возложена на Аброкома и многочисленное войско. На самом деле Аброком не выполнил этого, но услышав, что Кир в Киликии, повернул обратно из Финикии и отправился к царю, имея при себе, как передавали, трехсоттысячное войско.
(6) Отсюда Кир проходит, но Сирии[47] в один переход 5 парасангов до Мирианды, приморского города, населенного финикийцами. Это место служило торговым портом и там стояло много грузовых судов. (7) Там он пробыл 7 дней. Ксений-аркадец [стратег] и Пасий из Мегары, взойдя на корабль и погрузив на него ценные вещи, отплыли. По мнению большинства, они поступили таким образом из уязвленного самолюбия, потому что Кир разрешил их солдатам, перешедшим к Клеарху, – ради возвращения в Элладу, а не для того, чтобы итти против паря, – остаться у Клеарха[48]. Когда они скрылись из виду, распространился слух, будто Кир, преследует их на триэрах. Некоторым хотелось, чтобы их, как трусов, поймали, другие же горевали о возможной их поимке.
(8) А Кир созвал стратегов и сказал им: “Ксений и Пасий оставили нас. Но пусть они, по крайней мере, знают, что им не удалось скрыться, ибо я знаю, куда они отправились; и они не ушли от нас, так как у меня имеются триэры для поимки их корабля. Но, клянусь богами, я не стану их преследовать, чтобы никто не мог сказать, будто я использую людей, пока они состоят при мне, а когда они захотят меня покинуть, хватаю их, причиняю им зло и отнимаю имущество. Итак, пусть себе уходят, сознавая, что они хуже поступили с нами, чем мы с ними. И хотя их дети и жены, находящиеся под стражей в Траллах, в моих руках, – покинувшие нас не лишатся их: они будут возвращены им во имя прежних заслуг передо мной”. Таковы были его слова. (9) Что же касается эллинов, то, если среди них и были лица, настроенные враждебно по отношению к походу вглубь страны, узнав о великодушии Кира, они охотнее и с большим рвением последовали за ним.
Отсюда Кир проходит в четыре перехода 20 парасангов до реки Гала, шириной в плетр, полной больших ручных рыб, которых сирийцы почитают богами и не дозволяют истреблять[49] [так же как и голубей]. Деревни, в которых они расположились лагерем, были отданы Парисатиде “на пояс”[50]. (10) Оттуда он проходит в пять переходов 30 парасангов до истоков реки Дардана, ширина которой равняется плетру. Там находились дворцы Велесия, правителя Сирии, и очень большой парк, красивый и полный всего, что произрастает во все времена года. Кир срубил его и сжег дворцы. (11) Отсюда он проходит в три перехода 15 парасангов до реки Евфрата[51], шириной в 4 стадия. Там находится большой и богатый город по имени Тапсак. Здесь он пробыл 5 дней. Созвав эллинских стратегов, Кир объявил им, что они пойдут на великого царя в Вавилон[52], приказал передать это солдатам и убедить их следовать за ним. (12) Стратеги созвали сходку и объявили об этом. Солдаты рассердились на стратегов и говорили, будто те давно знали в чем дело, но скрывали от них. Они заявили, что не пойдут за Киром, если им не дадут столько же денег, сколько получали участники прежнего похода Кира вглубь страны к отцу, похода, предпринятого, к тому же, не с военными целями, а по вызову Кира отцом[53]. (13) Стратеги оповестили об этом Кира. Он обещал дать каждому солдату 5 серебряных мин[54], когда они дойдут до Вавилона, и, кроме того, выплачивать полное жалованье вплоть до того времени, когда он отведет эллинов обратно в Ионию. Таким образом, большая часть эллинского войска согласилась итти.
А Менон еще прежде, чем выяснилось, как поступят другие солдаты, последуют ли они за Киром или нет, собрал свое войско отдельно от других отрядов и сказал: (14) “Воины, если вы послушайтесь меня, то, не подвергаясь опасности и без труда, добьетесь у Кира предпочтения перед другими солдатами. Итак, что я советую вам сделать? Сейчас, Киру нужно, чтобы эллины последовали за ним против царя. И вот, я предлагаю вам перейти Евфрат прежде, чем выяснится, какой ответ дадут остальные эллины. (15) Ведь, если они постановят следовать за Киром, то нас, как первых, осуществивших переправу, сочтут причиной этого постановления, и Кир почувствует к нам благодарность как к наиболее ревностным воинам, несомненно выкажет ее на деле и сумеет это сделать лучше всякого другого. А если другие отряды отвергнут предложение Кира, то мы все вместе уйдем обратно, но нас, как единственных послушных и самых верных ему солдат, Кир будет назначать фрурархами и лохагами[55], и в остальном, о чем бы вы его ни просили, вы всегда, я в этом уверен, получите от него все, как от друга”. (16) Выслушав это, солдаты повиновались и перешли реку прежде, нежели остальные дали ответ. Когда Кир узнал о переправе войска, он обрадовался и через посланного Глуса[56] он передал ему: “Сейчас, воины, я благодарю вас, а о том, чтобы и вы были мне благодарны, позабочусь я сам: в противном случае не зовите меня больше Киром”. (17) Солдаты, исполненные великих надежд, молились о его здравии, а Менону он, говорят, прислал щедрые дары. Совершив это, Кир стал переправляться через реку, и остальное войско в полном составе последовало за ним[57]. При переходе через реку вода доходила людям только до груди. (18) Жители Тапсака говорили, будто эту реку никто никогда, кроме данного случая, не мог перейти вброд, и переправа совершалась всегда при помощи лодок, которые Аброком мимоходом сжег, дабы помешать переправе Кира. Это было принято за непреложное божественное знамение: решили, что река отступила перед Киром как перед будущим царем.
(19) Отсюда он проходит по Сирии в девять переходов 50 парасангов и достигает реки Аракса. Там находилось много деревень, полных хлеба и вина. Они пробыли там 3 дня и пополнили свои запасы.
Глава V
(1) Отсюда Кир проходит по пустыне Аравии[58], имея Евфрат по правую руку, в пять переходов 35 парасангов. В этом месте земля представляет собой равнину, плоскую, как море, и заросшую полынью. Встречавшиеся там те или иные растения – кустарники или тростники – все прекрасно пахли, словно благовония. (2) Там нет ни одного дерева, а животные разнообразны: встречалось много диких ослов и больших страусов. Попадались также драхвы и газели. Всадники нередко гонялись за этими животными. Ослы, когда их преследовали, убегали впереди останавливались, так как они бегали гораздо быстрее лошадей. Когда лошади приближались, они опять проделывали то же самое, и не было никакой возможности их настигнуть, разве только в том случае, если всадники становились в разных местах и охотились поочередно. Мясо пойманных ослов похоже на мясо оленей, но несколько нежнее его. (3) Но никто не поймал ни одного страуса, а те всадники, которые пускались за ними в погоню, быстро прекращали ее: убегая, страус отрывался далеко вперед, пользуясь по время бега и ногами и поднятыми, как паруса, крыльями. Но драхву можно было словить, если быстро ее вспугнуть, так как она летает недалеко, как куропатка, и скоро устает. Мясо у нее чрезвычайно приятное на вкус.
(4) Проходя по этой области, они прибыли к реке Маску, шириной в плетр. Здесь был большой, но безлюдный город, по имени Корсота, обтекаемый рекой Маском. Там они пробыли 3 дня и пополнили свои запасы. (5) Оттуда Кир проходит по пустыне, имея Евфрат с правой стороны, в тринадцать переходов 90 парасангов и прибывает в Пилы[59]. На этих переходах от голода погибло много вьючного скота, ибо там не было травы, совершенно отсутствовали деревья, и вся местность была голая. А, местные жители существуют тем, что выкапывают у реки жерновые камни и обделывают их. Они везут их в Вавилон, продают и покупают на эти деньги продовольствие. (6) Между тем, у солдат кончился хлеб, а купить его было негде, кроме как на Лидийском базаре в варварском войске Кира по цене 4 сикля за капифу пшеничной муки или ячменя. Сикль же равняется 7 1/2 аттическим оболам, а капифа вмещает в себе 2 аттических хойника[60]. Поэтому солдаты жили, питаясь мясом. (7) Некоторые из этих переходов Кир очень растягивал, особенно когда, он хотел дойти до воды или до травы.
Однажды, когда показался узкий проход и болото[61], трудно проходимые для повозок, Кир с окружавшими его самыми знатными и богатыми персами остановился и приказал Глусу и Пигрету взять отряд из варварского войска и протащить повозки. (8) Когда же ему показалось, что они работают слишком медленно, он рассердился и приказал окружавшим его знатным персам привести в движение повозки. Тут можно было видеть пример образцовой дисциплины. Где бы кто из них ни находился, персы скидывали с себя пурпурные кафтаны, бросались вперед, иногда даже с обрыва, словно они состязались в беге, причем на них были роскошные хитоны и пестрые анаксириды[62], а у некоторых даже гривны на шее и браслеты на руках. В этом одеянии они прыгали прямо в болото и скорее, чем можно было ожидать, вывезли повозки на руках. (9) Вообще же в течение всего пути Кир, видимо спешил и останавливался только ради пополнении запасов, или если случалась какая-либо иная неизбежная задержка, полагая, что чем скорее он придет, тем менее готовым к битве окажется царь, а чем медленнее он будет двигаться, тем многочисленнее будет собранное царем войско. Наблюдательный человек мог бы заметить, что государство царя сильно обширными пространствами и множеством людей[63], но слабость его заключается в протяженности дорог и разбросанности сил в случае внезапного нападения.
(10) По ту сторону реки Евфрата, в переходах по пустыне встретился большой и богатый город по имени Харманда. Там солдаты закупали продовольствие, переправляясь туда на плотах следующим образом: имевшиеся у них кожаные покрышки они наполняли сеном, затем связывали и сшивали их, чтобы сено не промокло[64]. На них они переправлялись и забирали продовольствие, вино, приготовленное из плодов пальмы, и хлеб из проса, так как эти продукты имеются в той стране в изобилии.
(11) Здесь же несколько солдат Менона поспорили из-за чего-то с солдатами Клеарха, и разбиравший это дело Клеарх несправедливо решил, что солдат Менона неправ, и нанес ему удары. Придя к своим, солдат рассказал об этом. Товарищи, выслушав его, пришли в негодование и сильно рассердились на Клеарха. (12) В этот самый день Клеарх, прибыв к переправе через реку и, осмотрев там базар, проезжал верхом с небольшой свитой через войско Менона к своей палатке. Кир в это время еще не прибыл в лагерь, а только подходил к нему. Один из солдат Менона, коловший дрова, увидел проезжавшего Клеарха и запустил в него топором. Он не попал, но затем один за другим многие солдаты с громкими криками стали кидать камни. (13) Клеарх спасся бегством к своему войску и тотчас же призвал его к оружию. Гоплитам он приказал стоять на, месте, держа щиты приставленными к ноге а сам, захватив с собой фракийцев и всадников, которых в его войске было больше 40 человек, в большинстве тоже фракийцев, направился против войск Менона, так что те, включая и самого Менона, испугались и побежали вооружаться, а некоторые стояли и находились в нерешительности. (14) Проксен же, который вместе со следовавшим с ним отрядом гоплитов опоздал приходом в лагерь, прямо провел своих солдат в середину между обоими враждовавшими отрядами, приказал им остановиться и просил Клеарха не делать этого. Но Клеарх даже рассердился на то, что в то время как он едва избег побития камнями, Проксен так легко говорит о произошедшем, и приказал ему очистить промежуточное пространство. (15) В это время прибыл Кир и узнал о происходящем. Он тотчас же взял в руки копья и вместе с бывшими при нем приближенными въехал в середину войск и сказал: (16) “Клеарх и Проксен и другие присутствующие здесь эллины, вы не понимаете, что творите. Если вы вступите друг с другом в бой, то, можете быть уверены, я буду умерщвлен в тот же день, а вы немного позже меня, ибо, как только наши дела примут дурной оборот, все эти варвары, которых вы видите, станут более враждебны нам, чем те, которые находятся у царя”. (17) Услышав эти слова, Клеарх пришел в себя, и обе стороны сложили оружие по местам и прекратили ссору.
Глава VI
(1) Когда они пустились оттуда в дальнейший путь, то им стали попадаться конские следы и помет. Следы были примерно от 2000 лошадей. Мимоходом всадники (царя) жгли траву и все, что могло оказаться пригодным Киру. Между тем, перс Оронт, родственник царя и по слухам, один из наиболее искусных в воинском деле персов, задумал изменить Киру, так как он и раньше враждовал с ним, хотя потом и помирился. (2) Он сказал, что если Кир даст ему 1000 конных воинов, то он либо уничтожит едущих впереди всадников-поджигателей, устроив им засаду, либо захватит многих из них живьем и помешает остальным жечь и, во всяком случае, добьется того, что они, как обнаружившие войско Кира, не смогут оповестить о нем царя. Выслушав его, Кир счел дело полезным и приказал Оронту взять по отряду у каждого предводителя. (3) Оронт, полагая, что всадники готовы последовать за ним, пишет царю письмо и сообщает ему о своем приходе с возможно большим количеством конницы и просит его также приказать своим собственным всадникам принять его, как друга. В письме заключались также напоминания о прежней дружбе и верности. Это письмо он дает надежному, по его мнению, человеку, а тот, взяв письмо, передает его Киру. (4) Прочитав письмо, Кир берет Оронта под стражу и созывает в свою палатку знатных персов – семь приближенных к нему человек[65], – а эллинским стратегам приказывает привести гоплитов и расставить их с оружием в руках вокруг его палатки. Они исполнили это и привели около 3000 гоплитов.
(5) Но Клеарха он позвал в палатку на совместное совещание, так как, по мнению самого Кира и других, тот пользовался наибольшим уважением среди эллинов. Выйдя оттуда, Клеарх рассказал друзьям, как произошел суд над Оронтом, ибо это не было запрещено. (6) Он сказал, что Кир следующим образом начал свою речь: “Я призвал вас, друзья, с целью восстановить справедливость согласно божеским и человеческим законам и соответственно поступить вот с этим Оронтом. Мой отец сперва подчинил его мне. Но когда он, согласно собственному признанию, повел против меня войну по наущению моего брата и удерживал акрополь Сард, то я, воюя с ним, добился прекращения военных действий, причем я пожал его правую руку и дал ему пожать свою”. (7) После этого Кир спросил: “Оронт, совершил ли я против тебя какую-нибудь несправедливость?”. Тот ответил отрицательно. Снова Кир спросил его: “Следовательно, потом, с чем ты и сам согласен, ты, не претерпел от меня никакой обиды, изменил мне в пользу мисийцев и, по мере сил, стал причинять вред моей стране?”. Оронт подтвердил и это. “И разве, – сказал Кир, – когда ты осознал собственное бессилие, ты не пришел к алтарю Артемиды, не раскаялся и, убедив меня, вновь не дал мне клятв верности и не получил таковых от меня?”. Оронт согласился и с этим. (8) “Какое же зло, – сказал Кир, – претерпел ты от меня, что оказался в третий раз изменником?” Когда Оронт сказал, что он не испытал ничего дурного, Кир спросил его: “Согласен ли ты с тем, что оказался виновным, по отношению ко мне?”. “Необходимо с этим согласиться”, сказал Оронт. Тогда Кир снова спросил его: “Может быть, ты еще и теперь станешь врагом моему брату, а мне другом и верным слугой?”. Он же ответил: “Если я и стану твоим другом, о Кир, то ты уже не признаешь, меня таковым”. (9) Тогда Кир сказал присутствующим: “Вот что сделал этот человек, и вот каковы его слова. Из вас ты первый, Клеарх, выскажи свое мнение, как ты считаешь нужным поступить. Клеарх сказал: “Я советую немедленно уничтожить этого человека, чтобы впредь не нужно было его остерегаться, и у нас была бы возможность делать добро тем, которые в данных обстоятельствах оказываются преданными людьми”. (10) То же самое мнение, по его словам, было высказано и другими.
После этого, по приказу Кира, они дотронулись до пояса Оронта, обрекая его тем самым на смерть, причем все встали, в том числе и родственники Кира. Затем его вывели те, кому это было поручено. А когда его увидели люди, прежде падавшие перед ним ниц[66], они исполнили это и теперь, хотя и знали, что его ведут на смерть. (11) После того, как он был введен в палатку Артапата, самого доверенного из скиптроносцев[67] Кира, никто никогда больше не видел Оронта ни живым, ни мертвым, и никто также не мог достоверно рассказать о роде его смерти, предположения же высказывались разные. Даже могила его никогда не была обнаружена[68].
Глава VII
(1) Отсюда Кир проходит по вавилонской земле в три перехода 12 парасангов. На третьем переходе Кир произвел смотр эллинам и варварам на равнине среди ночи: он предполагал, что с наступлением утра придет царь с войском, чтобы дать сражение. Кир приказал Клеарху командовать правым крылом, а [фессалийцу] Менону – левым, и сам построил свои войска. (2) После смотра с рассветом прибыли перебежчики из войска великого царя.
Кир созвал эллинских стратегов и лохагов, совещался с ними, как дать сражение, и сам следующим образом ободрял их, возбуждая в них мужество: (3) “Эллины, я веду вас с собой в качестве союзников не по недостатку в людях (варварах). Я потому присоединил вас к своим силам, что считаю вас доблестнее и сильнее большого количества варваров. Итак, будьте мужами, достойными той свободы, которой вы добились, свободы, которая, по моему мнению, составляет ваше счастье. И знайте – я не променял бы свободы на все, чем владею, и даже на большее. (4) А для того, чтобы вы знали, какая вам предстоит битва, я, как человек осведомленный, расскажу вам об этом. Войско царя – огромная толпа, и наступает она с громким криком, но если вы устоите, то в дальнейшем мне и самому стыдно сказать, какими окажутся перед вами люди этой страны. Если вы будете мужественны, и дела мои сложатся благоприятно, то тому из вас, кто пожелает вернуться домой, я устрою возвращение на зависть его землякам, но я надеюсь убедить многих из вас отдать предпочтение службе у меня, а не возвращению на родину”.
(5) Тогда Гавлит, присутствовавший там самосский изгнанник и доверенный Кира, сказал: “И все же, Кир, некоторые говорят, будто ты много обещаешь сейчас, потому что находишься в таких обстоятельствах (в виду опасности): если же все обернется к лучшему, ты не вспомнишь своих слов. А другие говорят, что, даже если ты будешь о них помнить и останешься при прежних намерениях, ты не в состоянии будешь выполнить своих обещаний”. (6) Выслушав его, Кир сказал: “Воины, но ведь наше отцовское царство так велико, что оно простирается на юг до тех мест, где люди не могут жить из-за жары, а на север – до областей, в которых нельзя обитать из-за холода: всеми странами, расположенными между этими областями, управляют друзья моего брата. (7) В случае нашей победы мы обязаны дать нашим друзьям власть над этими странами. И я боюсь не того, чтобы в случае успеха у меня нехватило даров для всех моих друзой, но того, что у меня не окажется достаточного количества друзей, которых я мог бы одарить. Каждому из вас, эллинов, я также дам по золотому венку”[69]. (8) Слышавшие эти слова сами стали гораздо более ревностными и передали эти слова остальным эллинам.
Тогда, же к нему приходили (стратеги) и другие эллины и просили сказать им, какая их ждет награда в случае победы. (9) Он отпускал их; удовлетворив желание каждого. Все беседовавшие с ним убеждали его не принимать личного участия в сражении, но остаться позади войск. В это время Клеарх задал Киру примерно такой вопрос: “Думаешь ли ты, Кир, что твой брат вступит с тобой в битву?”. “Клянусь Зевсом, – ответил Кир, – поскольку он сын Дария и Парисатиды и мой брат, я не овладею этим царством без боя”.
(10) Здесь число эллинов в строю оказалось равным 10400 воинов со щитами гоплитов и 2500 пельтастов, а число следующих за Киром варваров было 100000 и около 20 колесниц с серпами[70]. (11) Вражеское же войско, по слухам, состояло из 1200000 человек[71] и 200 колесниц с серпами. Кроме того, там имелось 600 всадников, которыми командовал Артагерс: они выстраивались впереди самого царя. Начальников царского войска (стратегов и вождей) было четверо (Аброком, Тиссаферн, Гобрий и Арбак) и у каждого начальника было по 300000 солдат. (12) Из этих сил в сражении участвовало 900000 человек и 150 колесниц с серпами, ибо Аброком, идя из Финикии, опоздал к сражению на 5 дней. (13) Так сообщали Киру перебежчики от неприятеля (со стороны великого царя) до битвы, и те враги, которые были взяты в плен после битвы, подтверждали это.
(14) Затем Кир прошел в один переход 3 парасанга. Причем все его войско как эллинское, так и варварское находилось в строю. Он полагал, что в этот день произойдет битва с царем, тем более, что на середине этого перехода был выкопан большой ров шириной в 5 оргий и глубиной в 3 оргии[72]. (15) Ров тянулся вверх по равнине примерно на 12 парасангов, вплоть до Мидийской стены[73]. [Здесь же проходят каналы, проведенные от реки Тигра, их четыре, каждый шириной в плетр, и все они очень глубокие, так что по ним плавают даже суда с хлебом, они впадают в Евфрат, отстоят друг от друга на 1 парасанг, и на них есть мосты]. У Евфрата находится узкий проход между рекой и рвом, шириной примерно в 20 футов. (16) Этот ров сооружен был великим царем вместо укрепления, когда он узнал, что Кир идет на него войной. Кир с войском прошел здесь (через проход) и оказался по ту сторону рва. (17) Итак, в этот день царь не вступил в битву, но ясно были видны следы многочисленных отступающих людей и лошадей. (18) Поэтому Кир вызвал прорицателя Силана из Амбракии и дал ему 3000 дариков за то, что за 11 дней перед тем тот совершил жертвоприношение и сказал ему, что царь не даст сражения в течение ближайших 10 дней. В то время Кир сказал: “Он, ведь, и вовсе не будет сражаться, если не вступит в бой в эти дни. Если твои слова оправдаются, то я обещаю тебе 10 талантов”. Это золото он отдал ему теперь, когда миновали те 10 дней. (19) А когда царь не оказал сопротивления при переходе Кира и его войска через ров, то как Кир, так и другие решили, что царь отказался от битвы и потому на; следующий день Кир шел вперед достаточно беззаботно. (20); А на третий день он совершал поход, сидя на колеснице, в строю перед ним находился лишь небольшой отряд, а главная часть войска шла вольно, и много солдатского вооружения везли на повозках и вьючных животных.
Глава VIII
(1) Уже наступил тот час, когда на базаре становится многолюдно (полдень), и стоянка, где Кир предполагал сделать привал, была недалеко, когда показался Патесий, знатный перс из приближенных Кира, несущийся по весь опор на взмыленном коне и кричащий всем встречным на варварском и греческом языках, что приближается царь с большим войском, готовый вступить в бой[74]. (2) Тогда настало большое смятение. Эллины, да и все вообще, тотчас же решили, что им грозит нападение, пока они еще не построились к бою. (3) Кир, сойдя с колесницы, надел панцырь, сел на коня, взял в руки копья и приказал всем полностью вооружиться и занять свое место в строю. (4) Войска очень поспешно построились, причем Клеарх поместился на правом фланге у реки Евфрата, Проксен примыкал к нему, остальные к Проксену, а Менон находился на левом фланге эллинского войска. (5) Из варварского войска около тысячи человек пафлагонских всадников находились у Клеарха на правом фланге, так же как и эллинские пельтасты, а на левом фланге стоял Арией[75], главный помощник Кира, и остальное варварское войско. (6) Кир со своей конницей, в количестве примерно 600 человек, вооруженной, за исключением Кира, панцырями, набедренниками и шлемами, находился в середине строя; Кир же пошел в битву с непокрытой, головой. [Говорят, будто и другие персы отваживаются сражаться с непокрытой головой]. (7) На всех конях [в отряде Кира] были налобники и нагрудники; у всадников имелись также эллинские мечи.
(8) Уже наступил полдень, а неприятель еще не показывался. После полудня появился столб пыли, похожий на светлое облако, а несколько времени спустя на равнине, на далеком расстоянии, выросла как бы черная туча. Когда неприятель несколько приблизился, то засверкали какие-то медные части и наконечники копий и можно было разглядеть полки. (9) На левом фланге неприятеля находились всадники в белых панцырях, говорили, что ими командовал Тиссаферн. Рядом с ними шли отряды, вооруженные легкими плетеными щитами, а рядом с последними – гоплиты с деревянными щитами, доходившими до ступни. Говорили, будто это египтяне. Были там также разного рода всадники и стрелки. Все это войско шло, разделенное по народностям и построенное в форме насыщенного людьми каре[76]. (10) Перед ним расположены были на большом расстоянии друг от друга, так называемые серпоносные колесницы. Серпы у них насажены вкось на оси колес и повернуты под колесницами лезвием к земле для того, чтобы разрезать на части все встречающееся на пути. План персов состоял в том, чтобы вклиниться в ряды эллинов и расколоть их на части. (11) А что касается до слов Кира, сказанных на собрании эллинов, когда он увещевал их побояться криков варваров, то в этом отношении Кир ошибся: без крика, в полном, насколько это было возможно, безмолвии, спокойно и медленно двигались они вперед, сохраняя ровную линию фронта.
(12) В это время сам Кир, проезжавший с переводчиком Пигретом и тремя или четырьмя другими всадниками, приказал Клеарху вести войско на неприятельский центр, так как там находится царь. “Если, – говорил он, – мы одержим над ним победу, то все будет кончено”. (13) Но Клеарх видел, что неприятельский центр очень плотен, и узнал от Кира, что царь находится за левым крылом эллинов, ибо войско царя настолько превосходило войско Кира своей численностью, что его центр помещался за пределами левого крыла Кира, – и поэтому он не хотел отрывать правый фланг от реки, так как боялся окружения. Киру же он ответил, что сам позаботится о том, чтобы все было в порядке.
(14) В это время варварское войско приближалось размеренным шагом, а эллинское еще стояло на месте и строилось, вбирая в себя подходившие части. Кир разъезжал немного впереди своего войска и смотрел в ту и другую сторону, наблюдая врагов и друзей. (15) Заметив его из эллинского войска. Ксенофонт-афинянин подъехал к нему на близкое расстояние и спросил, не будет ли от него какого приказания. Придержав коня, Кир вступил в разговор и приказал оповестить всех о том, что жертвы и знамения благоприятны[77]. (16) Отдав это приказание, он услышал шум в рядах войска и спросил, что
там такое. Ксенофонт ответил, что передают пароль, который уже во второй раз обходит войско. Кир удивился, кто дал пароль, и спросил, каков он. Ксенофонт ответил: “Зевс-Спаситель[78] и победа”. (17) Услышав это, Кир сказал: “Я принимаю его, и да будет так!”. Затем он удалился к своему месту.
Расстояние между обеими фалангами было уже меньше 3 или 4 стадий, когда эллины запели пэан[79] и пошли на неприятеля. (18) При наступлении часть фаланги несколько выдвинулась вперед, и отставшие перешли на бег. И тут все подняли крик в честь бога Энниалия и побежали вперед. Рассказывают, будто некоторые солдаты также ударяли щитами о копья, пугая коней. (19) Варвары дрогнули прежде, нежели; стрелы и копья стали долетать до них, и побежали[80]. Тогда эллины пустились преследовать их изо всех сил, причем они криками призывали друг друга не бежать, а следовать в строю. (20) Колесницы понеслись – одни сквозь ряды самих же неприятелей, а другие, лишенные возниц, сквозь ряды эллинов[81]. Но, эллины, замечая их всякий раз, расступались. Были и такие солдаты, которыми овладевал ужас, как на гипподроме[82], даже из них, говорят, никто тогда не пострадал и вообще никто из эллинов в этом сражении ничего не претерпел, если не считать одного человека на левом фланге, который, как передавали, был ранен стрелой.
(21) Видя, что эллины победили стоявших против них врагов и преследуют их, Кир возрадовался, а окружавшие его, уже начали кланяться ему до земли, как царю[83]. Тем не менее, он не увлекся преследованием, но, сдерживая строй своих 600 всадников, стал наблюдать за действиями царя. Он знал, что тот находится в центре персидского войска. (22) Да и все военачальники варваров управляют своими войсками, оставаясь в их центре, полагая, что таким образом они, защищенные с двух сторон воинской силой, будут в полной безопасности, а если им понадобится отдать какое-либо приказание, то оно дойдет до войска вдвое скорее. (23) Царь, находившийся в это время в центре своих войск, все же оставался вне пределов левого фланга Кира. А так как никто не шел ему навстречу, чтобы вступить в бой с ним или с войсками, построенными впереди него, то он согнул линию фронта полукругом, как бы намереваясь произвести окружение.
(24) Тогда Кир, опасаясь, чтобы эллинское войско не было обойдено с тыла и уничтожено, бросился навстречу врагу. Произведя атаку со своими 600 всадников, он победил и обратил в бегство шеститысячный отряд, прикрывавший царя с фронта, и, как говорят, сам собственной рукой убил его предводителя Артагерса. (25) Но когда началось бегство, шестисотенный отряд, бросившись в погоню, рассеялся за исключением очень немногих, не покинувших Кира, почти только одних так называемых его сотрапезников[84]. (26) Оставшись с ними, Кир увидел царя с его многочисленным окружением и сразу же, не удержавшись, воскликнул: “Я вижу его!”, – и ринулся на Артаксеркса, поразил его в грудь и ранил сквозь панцырь, как рассказывает врач Ктесий[85], который сам, по его словам, лечил рану.
(27) В то время как он поражал царя, кто-то со страшной силой бросил в него копьем и попал пониже глаза. О том, сколько сподвижников царя было убито по время разгоревшейся битвы между царем и Киром и их соратниками, рассказывает Ктесий, который находился при царе. Сам Кир погиб и восемь человек из самых знатных его приближенных полегли вместе с ним. (28) Артанат, самый довереный из его скиптроносцев, при виде убитого Кира, как рассказывают, соскочил с коня и пал на тело Кира. (29) Одни передают, будто царь приказал кому-то заколоть его в то время, как он лежал на теле Кира, другие рассказывают, что он умертвил самого себя, обнажив акинак, так как он носил золотой акинак, у него также имелись гривна, браслеты и другие украшения, какие носят знатные персы, Кир почитал его за преданность и верность.
Глава IX
(1) Так умер Кир, по мнению всех близко его знавших, самый способный и самый достойный занять царский престол из числа всех персов, живших после Кира Старшего[86]. (2) Когда он еще был ребенком и воспитывался вместе с братом и другими мальчиками, то во всем превосходил их. (3) Дело в том, что все сыновья высокопоставленных персов воспитываются при дворе царя[87]. Каждый может научиться здесь благонравию, и ничего недостойного нельзя там ни видеть, ни слышать. (4) Мальчики видят и слышат, кому царь выказывает уважение и кому неудовольствие. Таким образом, еще в детском возрасте они научаются как повелевать, так и повиноваться. (5) Кир там, во-первых, считался самым скромным из своих сверстников и более послушным по отношению к старшим, чем те, которые были ниже его по происхождению, и в то же время самым большим любителем лошадей, прекрасно умевшим с ними справляться. Считался он также самым любознательным и самым старательным в военном деле, стрельбе из лука и метании копья. (6) А когда он достиг соответствующего возраста, то стал также и самым страстным и отважным охотником[88]. Так, однажды, когда на него напала медведица, он не испугался и, хотя был сшиблен с коня и ранен, отчего у него даже остались рубцы, он все же, в конце концов, убил зверя. А первого, пришедшего к нему на помощь, он одарил так щедро, что многие сочли его счастливцем.
(7) Когда отец послал Кира на должность сатрапа Лидии, великой Фригии и Каппадокии, назначив его также начальником всех войск, которым надлежало собираться в Кастольской равнине, он сразу объявил, что выше всего он ставит отсутствие обмана при заключении договора и союза, а также когда дается какое-либо обещание. (8) Поэтому подвластные города верили ему, верили и частные лица. Даже враг и тот, если Кир заключал, с ним договор был уверен, что ему не придется испытать ничего противоречившего условиям договора. (9) Поэтому, когда он воевал с Тиссаферном, все города, кроме Милета, добровольно предпочли Кира Тиссаферну[89], а милетяне боялись его, вследствие его отказа выдать изгнанников. (10) Он говорил и доказал это на деле, что никогда не предаст их после того, как они стали его друзьями, даже если их число сократится и положение еще ухудшится.
(11) Он славился своим стремлением превзойти всех, как делавших ему добро, так и причинявших ему зло. Рассказывали даже о его желании жить до тех пор, пока, отдам им должное, он не отплатит с лихвой тем, кто хорошо или дурно с ним поступил. (12) И оттого многие только ему одному из всех современников стремились отдать и свое достояние, и города, и даже самую жизнь. (13) И, тем не менее, никто не мог бы сказать, будто он позволяет злодеям и дурным людям насмехаться над собой, так как он наказывал их более беспощадно, чем другие. Часто можно было видеть вдоль больших дорог людей без ног, без рук или глаз. И во владениях Кира всякий эллин или варвар, не сделавший ничего дурного, мог безопасно ездить со своим имуществом куда хотел.
(14) Согласно общему мнению, он особенно отличал людей – храбрых на войне. Сперва он воевал с писидийцами и мисийцами. Самолично совершив поход в эти страны, он назначал начальниками покоренных областей тех лиц, в которых заметил готовность подвергаться опасности, а затем чтил их и другими дарами. (15) Таким образом, храбрые оказывались достойными самых больших богатств, а трусы должны были стать их рабами. Поэтому у него не было недостатка в людях, готовых подвергнуться опасности, если, по их мнению, этот факт станет известен Киру. (16) Если кто-либо выделялся своей справедливостью, то, желая показать пример, он доставлял ему возможность жить богаче, чем жили те, которые достигли богатства путем несправедливым. (17) Поэтому он и вообще имел в своем распоряжении дельных помощников и, в частности, обладал надежным войском. Дело в том, что стратеги и лохаги, которые прибывали к нему ради обогащения, понимали, что выгоднее хорошо служить Киру, чем просто получать месячное жалованье. (18) В случае удачного выполнения его поручения, он никогда не оставлял усердия без вознаграждения. Поэтому, как говорят, самые лучшие помощники в каждом деле были у Кира.
(19) Если он замечал хорошего хозяина, справедливо управлявшего вверенной ему областью и увеличивающего доходы путем удачных мероприятий, он никогда ничего у него не отнимал, но, наоборот, всегда увеличивал его богатства. Поэтому люди охотно трудились и смело обогащались и, если накопляли богатства, то меньше всего скрывали их от Кира он не завидовал тем, которые открыто богатели, но старался воспользоваться припрятанными богатствами.
(20) О тех друзьях, которые, по его мнению, были искренно к нему расположены и способны стать его помощниками в любом задуманном им предприятии, он, по общему мнению, умел особенно хорошо заботиться. (21) Полагая, что ему самому друзья нужны для того, чтобы иметь в своем распоряжении помощников, он, в свою очередь, старался стать самым действенным помощником своих друзей, если замечал у них в чем-либо недостаток. (22) Я думаю, сам Кир получал подарков по разным поводам больше любого другого человека[90]; и все это он преимущественно отдавал своим друзьям, наблюдая за образом жизни каждого из них и, сообразуясь с его потребностями. (23) И сколько ему ни присылали украшении воинских или других, он, говорят, и тут высказывался в том смысле, что столько драгоценностей не уместится на его собственной особе, а, согласно его мнению, хорошо одетые друзья – лучшее украшение мужчины. (24) Нет ничего удивительного в том, что он намного превосходил своих друзей размерами оказываемых благодеянии, так как он был гораздо их могущественнее, но то обстоятельство, что он превосходил их также в заботах и в готовности услужить им, кажется мне особенно достойным удивления. (25) Часто, когда Кир получал особенно хорошее вино, он посылал друзьям до половины наполненные сосуды и передавал им при этом, что в течение долгого времени ему не попадалось более приятного вина: “Посылаю его тебе и прошу распить сегодня в обществе тех, кого ты больше всего любишь”. (26) Нередко он посылал половину гуся, половину хлеба и другое в том же роде, приказывая посланному сказать: “Кир ел это блюдо, и он хочет, чтобы и ты его отведал”. (27) Когда случался недостаток в сене, и он сам, располагая многочисленными слугами и возможностями, мог сделать запас, он посылал сено друзьям и приказывал отдать его их верховым лошадям, чтобы его друзей не возили голодные лошади. (28) Во время путешествий, когда многие стремились его увидеть, он призывал своих друзей и говорил с ними о важных делах, чтобы все видели, кого он почитает. Поэтому я, основываясь на имеющихся у меня сведениях, думаю, что ни один эллин или варвар не был так сильно любим столь большим количеством людей. (29) Доказательством этому может служить и следующее: когда Кир был вассалом, ни один перс не ушел от него к царю, кроме пытавшегося это сделать Оронта. Но и относительно этого человека, которого царь считал верным себе, он скоро убедился, что тот более расположен к Киру, нежели к нему. А от царя многие перешли к Киру, когда они стали врагами, и это сделали именно те, которые особенно сильно о себе заботились, так как они полагали, что, став приближенными Кира, они будут в большем почете, чем оставаясь у царя. (30) Но самое сильное доказательство доблести Кира и его способности правильно судить о верных, расположенных к нему и надежных людях заключается в обстоятельствах его смерти. (31) Ведь когда он умер, все его приближенные, друзья и соратники, кроме Ариейя, погибли, сражаясь за Кира. Арией же находился на левом фланге и предводительствовал конницей. Узнав о гибели Кира, он убежал вместе со всем войском, которым командовал.
Глава Х
(1) У Кира тогда отрубили голову и правую руку. А царь [и его отряд] при преследовании ворвался в лагерь Кира. Войска Ариейя не устояли, но побежали через свой лагерь до той стоянки, из которой они вышли [утром]: говорят, что длина пути равнялась 4 парасангам. (2) Царь и его люди разграбили большую часть лагеря и, между прочим, взяли в плен фокеянку, наложницу Кира[91], которая, по слухам, была умна и прекрасна. (3) Схваченная людьми царя милетянка была моложе и она без верхней одежды убежала к тем эллинам, которые были вооружены и находились при обозе и, сопротивляясь неприятелю, убили многих грабивших, причем погибло и несколько эллинов. (4) Они, однако, не бежали и спасли как милетянку, так и имущество, а также бывших там людей. В это время царь и эллины находились на расстоянии примерно 30 стадий друг от друга, и одни преследовали тех, с которыми вели бой, словно они были победителями, а другие грабили, как будто полная победа была на их стороне.
(5) Когда эллины узнали, что царь со своим войском находится в обозе, а царь услышал от Тиссаферна, что эллины победили своих противников и, преследуя их, двигаются вперед, тогда Артаксеркс снова собрал свое войско и начал выстраивать его в боевом порядке, а Клеарх призвал Проксена, который был к нему ближе других, и совещался с ним – послать ли часть войска для оказания помощи лагерю, или итти туда всем. (6) Тут вновь показался царь, наступающий на них, как казалось с тыла. Тогда эллины произвели поворот и приготовились, предполагая, что царь идет на них и им придется вступить с ним в бои. Но царь не повел своего войска в эту сторону, но пошел там же, где он двигался при наступлении, т.е. мимо левого крыла войска Кира, уведя с собой перебежавших во время сражения [к эллинам,]а также Тиссаферна с его отрядом. (7) Дело в том, что Тиссаферн не бежал во время первого столкновения, но пробился к реке и к эллинским пельтастам. Проходя мимо эллинов, он никого не убил, а расступившиеся эллины рубили персов и поражали их дротиками. Пельтастами командовал Энисфений из Амфиполя, который, как говорили, хорошо знал свое дело.
(8) Тиссаферн, войско которого понесло потери, удалился, но не повернул обратно, а придя в лагерь эллинов, встретился там с царем, и, соединив свои войска, они снова выступили. (9) Но когда они оказались против левого крыла эллинов, то последние испугались нападения на фланг и уничтожения путем охвата. Они решили развернуть крыло, чтобы иметь реку позади себя. (10) Пока они совещались, царь, проходя мимо них, построил свое войско в том же самом порядке, в каком оно стояло в начале сражения. Когда эллины увидели перед собой, и притом близко, их ряды, они тотчас, же запели пэан и напали на них гораздо смелее, чем в первый раз.
(11) Варвары снова, не выдержали и побежали, когда эллины еще находились на большем расстоянии от них, чем при первом столкновении, а эллины преследовали их до какой-то деревни. (12) Там эллины остановились, так как за этой деревней возвышался холм, куда свернуло войско царя. Пехоты там не было, но холм до такой степени наполнился всадниками, что нельзя было понять, что там происходит. Говорят, будто там видели царский штандарт – золотого орла, насаженного на древко копья[92]. (13) Но когда эллины двинулись туда, всадники покинули и этот холм и уже не все вместе, а врассыпную. Холм очистился от всадников, и, наконец, все они удалились. (14) А Клеарх не поднялся на холм, но остановил войско у его подножья и послал Ликия из Сиракуз и еще одного человека на вершину холма, приказав им сообщить о том, что они увидят по ту его сторону. Ликий поскакал и, произведя осмотр, донес, что враги бегут изо всех сил. (15) Примерно в это время зашло солнце.
Там эллины остановились, сняли оружие и передохнули. (16) В то же время они удивлялись тому, что нигде не видно Кира и что никто не приходит от него. Они ведь не знали о его гибели, но предполагали, что он либо удалился, преследуя врагов, либо прошел вперед по другой причине. (17) Эллины стали совещаться, следует ли им остаться на данном месте и подтянуть сюда обоз или вернуться в лагерь. Решили уйти и прибыли к палаткам, примерно ко времени ужина. Так окончился этот день. (18) Эллины застали имущество по большей части разграбленным в том числе и хранившиеся там припасы и питье, а также полные пшеничной муки и вина повозки, которые были заготовлены Киром для раздачи эллинам в случае наступления сильного голода. (19) Говорят, этих повозок было 400. Их тоже тогда разграбили солдаты царя. Таким образом, большая часть эллинов осталась без ужина, а между тем, некоторые из них не успели, и пообедать, так как царь показался прежде, чем солдаты были отпущены на обед. Так провели они эту ночь.
[1] 1. Перевод сделан с издания: Xenophontis Expeditio Cyr recensuit Guilelmus Gemoll. Editio minor. Bibliotheca Teubneriana Lipsiae, 1910. Части текста, взятые в квадратные скобки, считаются Гемоллем не принадлежащими Ксенофонту позднейшими вставками древних издателей “Анабасиса”. В круглые скобки заключены отдельные слова, введенные в текст переводчиком в целях необходимого иногда уточнения смысла греческих фраз.
Название произведения Ксенофонта – “Анабасис” (Ανάβασις – существительное от глагола αυαβαίνω – в буквальном переводе на русский язык означает “восхождение, подъем”. Однако греки применяли глагол “восходить” не только тогда, когда речь шла о подъеме на гору, но и когда имелся в виду далекий путь в направлении от берега моря вглубь материка. Именно такой смысл имеет и заглавие труда Ксенофонта. Его можно было бы передать по-русски примерно как “Поход вглубь страны”, в данном случае – вглубь Малой и Передней Азии.
[2] Дарий II Нот, царь Персии с 423 по 405 г. (вся встречающаяся в примечаниях хронология – до н.э.) Парисатида – сестра и жена Дария II – отличалась властолюбием и жестокостью, оказывала сильное влияние на мужа, а также на своего старшего сына – царя Артаксеркса II. Артаксеркс II Мнемон (Памятливый) – сын Дария и Парисатиды, царь Персии с 405 по 358 г. По одним известиям, он родился в 451 г., по другим, – в 443 г. Кир, согласно свидетельству Плутарха (Сравнительные жизнеописания. Артаксеркс, 2), родился после восшествия Дария на престол, т.е. не раньше 423 г. Следовательно, в год смерти Дария ему было не более 18 лет. Притязания Кира на престол основывалась на том, что он родился после воцарения Дария, тогда как Артаксеркс родился в то время, когда его отец еще не занимал престола. Известия о столь значительной разнице в возрастах Артаксеркса и Кира сомнительны, так как, согласно свидетельству “Анабасиса” (I, IX, 2), (здесь и далее в ссылках на текст настоящего издания “Анабасиса” первая римская цифра обозначает книгу, вторая римская – главу, третья цифра, арабская, указывает параграф) оба брата воспитывались вместе, чего не могло быть даже в том случае если бы Артаксеркс был старше Кира на 20 лет.
Подробные сведения о Персии в эпоху Артаксеркса II и Кира Младшего можно найти в следующих работах: Б.А.Тураев. История древнего Востока. Под ред. В.В.Струве и И.Л.Снегирева, т. II, 1936, Отд. V, стр. 109-201 (особенно стр. 138-174); здесь имеется и подробная библиография. – В.В.Струве. История древнего Востока. ОГИЗ, 1941, гл. XXXII, стр. 376-388. – В.И.Авдиев. История древнего Востока. 1948, гл. XVIII, стр. 443-476. – Специально Киру Младшему посвящена статья: Э.Н.Саломоник. Кир Младший. Уч. зап. Ленингр. Гос. унив., Сер. историч. наук, вып. 10, 1941.
[3] Дарий находился тогда в Мидии (Передняя Азия), куда он направился в 404 г. для подавления восстания племени кадусиев.
[4] Сатрап – эллинизованное персидское слово кшатрапаван, означающее – “блюститель области”, т.е. наместник. Персидское царство делилось на сатрапии, которыми управляли сатрапы. В их руках была сосредоточена верховная административная власть области. Военная власть часто принадлежала другому лицу. При таком делении власти – сатрап и военачальник взаимно контролировали друг друга. Кир, обладавший в своей сатрапии всей полнотой административной и военной власти, был наместником Лидии, Великой Фригии и Каппадокии (см. текст, I, IX, 7; см. также: Ксенофонт. Греческая история, I, IV, 3). Согласно Геродоту (III, 89 и сл.), Дарий I учредил в Персии 20 сатрапий, но это число не было постоянным. В некоторых областях Персии помимо сатрапа имелись наследственные туземные цари, князья и другие правители, а также вольные города, которые находились под верховным наблюдением сатрапа. Подробнее о сатрапах и сатрапиях см.: Б.А.Тураев. История Древнего Востока. Под ред. В.В.Струве и И.Л.Снегирева, т. II, Отд. V, 1936, стр. 138 сл.
[5] Кастола – долина у реки Гермоса в Лидии (западная часть Малой Азии). По поводу ежегодных смотров войска в Персии Ксенофонт (Домострой, 4) рассказывает: “Мы согласны, что персидский царь чрезвычайно заботится о военном деле: каждому правителю каждого народа, с которого он собирает дань, он предписал, сколько всадников, стрелков, пращников и вооруженных щитами он (правитель) должен содержать, сколько необходимо их для управления подчиненными ему (царю) и для защиты страны в случае нашествия неприятеля. Кроме того, он (царь) содержит гарнизоны в акрополях. Содержит их правитель, которому, это поручено, а царь ежегодно производит смотр наемникам и другим войскам, которым предписано быть в полном вооружении. Всех, кроме гарнизонов, он собирает в одно место, где назначено собрание. Тех, которые (находятся) вблизи резиденции, он смотрит сам, а смотреть живущих далеко посылает надежных людей” (пер. Б.А.Тураева: История Древнего Востока, т. II, 1936, стр. 141). В Кастоле собирались на ежегодный смотр войска той части Малой Азии, которая расположена к западу от реки Галиса (современный Кизиль-Ирмак) (Ксенофонт. Киропедия, VI, 2, 11. – Ксенофонт. Домострой, 4, 6).
[6] Тиссаферн сын Гидарна – один из крупнейших государственных деятелей Персии в конце V и начале IV г. до н.э. После подавления восстания лидийца Писсутна он был назначен в 413 г. сатрапом Лидии, Карии и Ионийских городов. Артаксеркс II был женат на дочери Тиссаферна Статире, а брат Тиссаферна Теритухм – на дочери Дария II Амастриде. Теритухм составил заговор с целью свержения Дария, но заговор был раскрыт и, по настоянию Парисатиды, были истреблены все потомки Гидарна, кроме Тиссаферна и Статиры. В 407 г. Артаксеркс II по требованию Парисатиды отнял от Тиссаферна Лидию и передал ее в управление Киру. Отсюда ненависть Тиссаферна к Киру. После гибели Кира Тиссаферн вновь получил в управление эту область. Парисатида сумела отомстить Тиссаферну за смерть сына лишь много позднее. В 395 г., после неудачной для персов битвы с греками, Тиссаферн впал в немилость у Артаксеркса. По приказу царя Арией, бывший ближайший помощник Кира, заманил Тпссаферна в ловушку и арестовал его. Тиссаферн был казнен в городе Келены во Фригии. Его голову Артаксеркс отослал своей матери.
[7] Гоплиты – тяжело вооруженная пехота, основная сила греческого войска. Вооружение гоплитов состояло из медного панциря, шлема, поножей (см. примеч. I, 33), большого щита, длинного тяжелого копья и короткого меча (см. примеч., I, 31); (в ссылках на примечания первая цифра указывает номер книги, вторая – номер примечания) по истории военного дела в древности см.: Ганс Дельбрюк. История военного искусства в рамках политической истории, т. I. Госвоениздат, М., 1939. – Е.Разин. История военного искусства, ч. 1. Воениздат, 1939.
[8] Плутарх (Сравнительные жизнеописания, Артаксеркс, 2, 3) передает другую версию этого события. Согласно его рассказу, Кир готовил покушение на жизнь Артаксеркса в Пасаргадах, во время церемонии коронования, но был выдан брату своим бывшим воспитателем-жрецом и Тиссаферном. Мать спасла Кира от казни.
[9] Греки называли варварами все негреческие народы и племена. Этот термин не имел в древности того презрительного оттенка, какой он приобрел впоследствии.
[10] Под титулом царя, без обозначения страны, греки подразумевали царя Персии, своим могуществом неизмеримо превосходившего прочих царей и царьков Востока, что находило себе выражение и в его персидском титуле “царя царей”. Персия была первой державой, объединившей под своей властью весь Ближний Восток.
[11] Ионийские города – греческие города Ионии (в центральной части западного побережья Малой Азии), которые находились под властью Персии, обязаны были платить ей дань и оказывать военную помощь. Персидское правительство через соответствующего сатрапа и поставленных им тиранов контролировало внешнюю и внутреннюю политику городов, предоставляя им в остальном полную автономию. Во время Пелопоннесской войны царь Персии, по словам Фукидида (VIII, 57), “…хотел уравновесить взаимное положение греков”, оказывая помощь то олигархической Спарте, то демократическим Афинам, стремясь, таким образом, затянуть войну и ослабить обе стороны, и, в зависимости от этого, поддерживал в греческих городах Малой Азии то олигархическую, то демократическую партии. К концу войны (в 411/10 г.) Спарта путем отказа от независимости греческих городов Малой Азии добилась того, что Персия склонилась на ее сторону и оказала ей значительную денежную помощь. Проводником этой дружественной Спарте политики персидского царя был Кир, тогда как Тиссаферн заступался за Афины. Ксенофонт в данном случае излагает события неточно и освещает их с предвзятой, выгодной для Спарты, точки зрения. Ионийские города не сами отпали от Тиссаферна к Киру, но были отторгнуты спартанцами под предводительством друга Кира Лисандра, который ввел в них олигархический строй.
[12] Греческие города западного побережья Малой Азии со времен Дария I платили персидскому царю определенную дань (Геродот, VI, 42). При Кире и Камбизе подчиненные Персии области вместо установленной дани ежегодно подносили царю подарки (Геродот, III, 89).
[13] Клеарх сын Рамфия – выдающийся спартанский полководец упоминаемый целым рядом греческих историков: Фукидидом, Ксенофонтом, Диодором и другими. Биография Клеарха, изложенная Ксенофонтом в “Анабасисе” (II, VI, 1-15) после рассказа о его смерти, в общем передана правильно, за исключением периода его жизни от последних лет Пелопоннесской войны до знакомства с Киром. Выдвинувшись в качестве талантливого полководца во время Пелопоннесской войны, Клеарх в 408/7 г. потерпел неудачу при защите осажденного афинянами Византия (в отсутствие Клеарха город был сдан врагам несколькими гражданами Византия). В 403 г. Клеарх был послан эфорами (см. Примеч., II, 24) в Византии в качестве гармоста (см. Примеч., V, 26). Мстя за свою прежнюю неудачу, он проявил такую жестокость по отношению к византийцам, что эфоры отправили войско с целью изгнания Клеарха из этого города. Клеарх удалился во Фракию в качестве изгнанника, так как эфоры заочно приговорили его к смерти за непослушание. Ксенофонт, высоко чтивший Клеарха, умолчал об этих невыгодных для Клеарха фактах. Но общая характеристика, которую Ксенофонт дает Клеарху, несомненно близка к действительности. Это был типичный для того времени военный авантюрист, который путем военной карьеры стремился достигнуть власти.
[14] Дарик – золотая персидская монета, весом около 8,4 г. 3000 дариков составляли 1 талант (греческая весовая и денежно-весовая единица, равная примерно 26 кг).
[15] Союзы гостеприимства заключались между гражданами различных греческих государств для взаимной охраны их интересов в пределах этих государств. Союзы гостеприимства имели большое значение для урегулирования внешних сношений городов, так как действие законодательства в каждом из них не простиралось на граждан других греческих государств. Кир, который знал и любил греческую культуру, пользовался этой юридической формой для сношения со своими эллинскими помощниками.
[16] Проксен-беотиец – один из стратегов наемников Кира, Друг Ксенофонта. “Анабасис” (II, VI, 16) сообщает биографию Проксена и характеризует его как честолюбивого, но благородного представителя греческой молодежи из высших слоев общества, обладавшего мягким характером, мало подходящим для роли военного авантюриста. В своей собственной автобиографии (см. текст,III, I, 4 и cл.) Ксенофонт рассказывает, как Проксен убедил его принять участие в походе Кира.
[17] Писидия – горная область на юге Малой Азии, между Ликией и Киликией. Писидийцы, так же как и обитатели смежных областей – Ликаонии, Исаврии и Памфилии, жили в расположенных на высоких горах Тавра поселениях и городах. До середины V. в. они подчинялись персидскому владычеству, но затем, пользуясь ослаблением центральной власти в Персии, отложились и стали совершать набеги на соседние, подвластные персам, области. Персы уже не были в состоянии подчинить себе полностью как эти, так и многие другие горные области Малой Азии (см. текст.III-V).
[18] Софенет из Стимфалы (Аркадия) – один из стратегов в греческом войске Кира. Софенет известен нам только по “Анабасису” Ксенофонта но у Стефана Византийского встречается упоминание о том, что некий Софенет написал книгу Κύρου Αυάβασις – “Поход Кира вглубь страны”, и большинство современных ученых полагает, что автором этого труда был Софенет, стратег наемников Кира. Месс (Mess) в журнале “Rheinisches Museum” (1906, стр. 360-390) пытался доказать, что мемуары Софенета послужили источником для Диодора в его повествовании о походе наемников Кира (XIV, 19-31), но эта гипотеза не может считаться общепризнанной [см.: Pauly-Wissova. Realencyclopadie, Sophainetos (Bux). В дальнейшем – RE].
[19] Акрополь – возвышенная и укрепленная часть греческого города, примерно соответствующая русскому кремлю.
[20] Гимнеты – легко вооруженная пехота, не имевшая оборонительного оружия. Гимнеты делились на метателей дротиков, пращников и лучников. Так же, как и пельтасты (см. сл. примеч.), гимнеты действовали преимущественно в рассыпном строю.
[21] Пельтасты – род войска, занимавший среднее место между гоплитами и гимнетами. Свое имя они получили от “пельты” – легкого круглого щита, который составлял часть их вооружения. Кроме пельты, у них имелись короткие полотняные панцири, дротики и длинные мечи. Пельтасты как особый род пехоты появились в греческом войске лишь во время Пелопонносской войны. Широкое применение они получили в начале IV в. благодаря афинскому полководцу Ификрату.
[22] Кир выступает из г. Сард ранней весной 401 г. Первоначально он направляется на юго-восток (см. карту в конце книги) в сторону Писидии, желая, вероятно, как можно дольше сохранить видимость похода gротив этой страны. Но, дойдя до горной цепи Тавра, образующей северную границу Писидии, он не пытается вторгнуться в эту область, а уклоняется в сторону, сперва на восток, затем на север и, наконец, на юго-восток, в Ликаонию – страну, граничащую с Писидией с северо-востока. Так как он при этом идет все время вдоль Тавра, то его истинные планы еще не обнаруживаются: войско могло думать, что Кир ищет удобного места для вторжения в Писидию. Когда же затем Кир через Тавр вторгается не в Писидию, а в Киликию, через которую проходил наиболее удобный путь в Сирию и Месопотамию, его скрытые намерения становятся понятными для греческого войска (см. текст, I, III, 1 и сл.).
На основании данных “Анабасиса” о днях, проведенных наемниками Кира в пути, и продолжительности остановок некоторые ученые пытались воссоздать календарные даты всего похода. Но эти попытки основаны на догадках и не приводят к несомненным результатам, хотя бы уже потому, что не известен день выступления из Сард.
[23] Парасанг – персидская мера длины; вероятно, условная величина, определяемая количеством времени, нужным для прохождения этого расстояния. Плетр – греческая мера длины, равная примерно 3 м.
[24] Менон – родом из Ларисы в Фессалии, помимо рассказа Ксенофонта известен нам по диалогу “Менон” Платона и по упоминаниям у некоторых поздних авторов. Уничтожающая характеристика, которую ему дает Ксенофонт (см. текст, II, VI, 21-29), видимо, пристрастна. Менон был соперником Клеарха и претендовал на первое место среди стратегов греческих наемников Кира. Ксенофонт считал его предателем и виновником смерти четырех других стратегов, в том числе Клеарха и друга Ксенофонта Проксена, и сильно сгустил краски, оценивая Менона как военачальника и человека. По крайней мере, у Платона Менон охарактеризован иначе. Однако дурная слава Менона как предателя укрепилась среди эллинов и дожила до поздней античности (см.: Афиней. XI, 505). Долопы – племя, обитавшее в Эпире; энианы – жители южной Фессалии; олинфяне – жители г. Олинфа.
[25] Ксенофонт в “Домострое” (гл. 4) рассказывает: “Где бы царь ни жил, куда бы ни отправлялся, он заботится, чтобы везде были сады, называемые “парадисами”, полные всем красивым и хорошим из того, что может производить земля. В них он проводит большую часть времени, если этому не препятствует время года”. Дальше Ксенофонт передает анекдот о прогулке Кира с Лисандром в парке Сард, причем Лисандр выражает свое удивление “…красоте деревьев и тому, что они все одинакового роста, посажены прямыми рядами, под прямыми углами; что их во время прогулки сопровождали приятные запахи”. А Кир в своем ответе уверяет Лисандра, что он сам “…все это размерил и распределил, кое-что даже и сам посадил!”.
[26] Фут – греческая мера длины; аттический фут равен 0.296 м.
[27] Имеется в виду известный миф о сатире (см. Примеч., I, 30) Марсии, осмелившемся вступить в музыкальное соревнование с самим Аполлоном. Согласно этому мифу, Аполлон, одержав победу над Марсием, в наказание за его дерзость велел содрать с него кожу. Ксенофонт описывает пещеру и реку Марсий как виденную им по пути достопримечательность. Город Келены упоминается и Геродотом (VII, 26): “После переправы через реку Галис войска (Ксеркса) вступили во Фригию, прошли ее и пришли в Келены, где показываются ключи реки Меандра и другой, не уступающей Меандру по величине и носящей имя Катарракты; река эта начинается на рынке в Келенах и изливается в Меандр. Подле этого рынка висит мех из кожи сына Силена Марсия, относительно которого фригийцы рассказывают, что Аполлон содрал с него кожу и там повесил ее”.
[28] В 480 г.
[29] Ликеи – праздник в честь верховного греческого бога Зевса, справлявшийся в Аркадии на Ликейской горе, где находилось очень древнее святилище Зевса. Помимо жертвоприношения Зевсу, на этом празднике происходил также агон, т.е. состязание, в данном случае гимнастическое (гимнический агон, см. текст, IV, VIII, 25). Греческий военачальник Ксений на чужбине справлял обычай своей страны. Стленгиды – скребки, при помощи которых греки после гимнастических упражнений счищали с тела грязь и масло.
[30] Мидас – полулегендарный царь Фригии. Сатир – одно из низших божеств греческой мифологии, спутник бога Диониса, питавший пристрастие к “влаге Диониса” – вину. Легенда о поимке сатира приурочивалась и к другим местностям (см.: Геродот, VIII, 138).
[31] Принятый у греков боевой порядок построения войска – фаланга. Это тесно сомкнутое, непрерывное линейное построение гоплитов. Фаланга имела большую протяженность в ширину и несколько шеренг в глубину (в данном случае 4). Занимать правый фланг считалось особенно почетным. Это место было самым опасным, потому что гоплиты держали щит в левой руке. Атака велась параллельным фронтом, шагом или бегом, под звуки боевой песни – пэана. В пэане криками “А-ля-ля!” призывался бог Энниалий – одно из наименований бога войны Ареса. При помощи фаланги эллины направляли “…всю тяжесть их сосредоточенной и двигающейся массы на определенный пункт вражеского фронта”. (К.Маркс и Ф.Энгельс, Соч., т. XI, ч. II. М., 1933, стр. 439. См. также: Е.Разин. История военного искусства, ч. I. 1939, стр. 59 и сл.).
[32] Стратегами в Афинах первоначально назывались члены верховной военной коллегии из 10 лиц, ежегодно выбиравшихся из числа полноправных граждан. В “Анабасисе” термин “стратег” употребляется в смысле военного начальника.
[33] Хитон – род рубашки без рукавов. Кнемиды – поножи (металлическая броня, защищавшая колено и голень воина от ударов во время боя).
[34] Киликия – область на юго-востоке Малой Азии. Имела очень большое стратегическое значение, так как через нее проходила кратчайшая дорога в Сирию и Месопотамию (см. текст, I, IV, 4). Ксенофонт весьма наглядно описывает эту страну, представлявшую собой плодородную приморскую равнину, окруженную труднопроходимыми горами Тавра и потому совершенно обособленную. Во времена Ксенофонта Киликии принадлежали также земли к северу и северо-востоку от Тавра. По течению Евфрата Киликия в это время граничила с Арменией. Киликия входила в состав Персидского царства, но управлялась династией местных царей, оставленной у власти потому, что она добровольно подчинялась Киру Старшему. Согласно свидетельству Курция Руфа (III, 4), кроме Киликийских ворот в древности известно было еще два прохода в Киликию через Тавр (см.: F.Shaffer. Die kilikischen Hochpasse und Menon’s Zug nach Tarsus; Jahrb. d. Oestr. Arch. Inst., 1901, SS. 204-207. – Walter Siche. Der March des Cyrus durch Kappadozien und Zilizien. Petermanns Mitteilungen, 1919, 2. Halbband, SS. 233-236, Taf. 39). Путь через Киликийские ворота доступен повозкам в течение круглого года. Остальные два пути совершенно непроходимы зимой, а летом по ним можно двигаться лишь пешком или верхом. Эпиакса и Менон, вероятно, направились по наиболее прямой тропе через Ларанду (ныне Карамап) и Мару на Селевкию и оттуда по берегу моря до Тарса. Продолжительность всего пути около 5 дней. Таким образом отряд Менона зашел в тыл войскам Сиеннесия, охранявшим Киликийские ворота, вследствие чего эти войска и не были в состоянии противодействовать армии Кира, когда она подошла из г. Даны к главному проходу в Киликию. Это обходное движение имело полный успех.
[35] Значение этого титула не вполне ясно. Быть может, так назывались высокопоставленные персы, имевшие право носить пурпурные кафтаны, или знаменосцы, так как персидские знамена были пурпурного цвета, а может быть лицо, управлявшее царскими красильнями.
[36] Кир Младший вторгся в Киликию через так называемые “Киликийские ворота”, единственный удобопроходимый путь через Тавр. Диодор (XIV, 20) описывает его следующим образом: “Это узкий проход” длиной в 20 стадий (около 3.5 км), замкнутый по обеим сторонам высокими и крутыми горами. С той и с другой стороны с гор к дороге спускается стена и на ее стыке построены ворота”. Согласно описанию В.Зихе (см. Примеч., I, 34), ущелье начинается в 25 км к югу от г. Даны (дыне Килиссе-Гисар) у местечка Оваджик. Здесь Кир, вероятно, пережидал уход Сиеннесия с вершин. От Оваджика дорога очень круто поднимается в горы и вступает в ущелье. У местечка Иоллек-Богаз ущелье имеет всего несколько метров ширины, и здесь, вероятно, находились ворота. Все горное ущелье тянется примерно на 87 км.
[37] Триэра – корабль с тремя рядами гребцов. См. Примеч., I, 44.
[38] Иссы – приморский город в Киликии, близ границы Сирии. Знаменит победой, одержанной в этих местах Александром Македонским над персами (333 г.).
[39] Лох – тактическая единица пехоты в греческом войске, приблизительно соответствующая современной роте. Численность лоха не была постоянной, но по большей части равнялась примерно 100 человекам.
[40] Залогами верности могли быть клятвы, скрепленные взаимным пожатием правой руки, возлияниями и жертвоприношениями, обмен заложниками и т.п.
[41] Диодор (XIV, 20) иначе, чем Ксенофонт, описывает поведение царя Киликии Сиеннесия. По его словам, не будучи в состоянии противиться Киру силой, он решил повести двойственную политику. Одного из своих сыновей Сиеннесий отправил вместе с Киром в поход против Артаксеркса, дав ему воинский отряд. Но одновременно тайно послал другого сына к персидскому царю, чтобы оповестить последнего о численности войска Кира, о своей верности и готовности предать Кира при первом удобном случае. Ухищрения Сиеннесия, видимо, не имели успеха, так как в IV в. его династия уже не правила Киликией, вероятно, вследствие пропуска Кира через эту страну. Акинак – короткий персидский меч.
[42] Солдаты в греческом войске не получали пайка. Они должны были сами себя содержать, покупая продукты на базаре, если войско находилось в дружественной стране. Во вражеской стране войско обычно жило грабежом. Только в исключительных случаях, например при переходе через пустыню, войско везло с собой запас продовольствия. Одной из главных для стратега была забота о наличии базара со съестными припасами близ стоянок войска.
[43] Стадий – греческая мера длины, равная греческим 600 футам. Так как фут в отдельных городах Эллады имел различную длину, то соответственно колебалась и длина стадия. Наибольшее распространение имел аттический стадий, равный примерно 0.177 км. Ксенофонт как афинянин считает аттическими стадиями.
[44] Перед нами в данном случае пример сознательного извращения Ксенофонтом исторического факта, пример, особенно любопытный потому, что тот же Ксенофонт в другом сочинения, а именно в “Греческой истории” (III, I, 1), излагает те же события в ином, правильном освещении. В “Анабасисе” Ксенофонт рассказывает, что в Иссы прибыло 35 триэр лакедемонцев под начальством наварха (наварх – командующий спартанским флотом) Пифагора вместе с 25 кораблями самого Кира, причем из Эфеса весь этот флот вел египтянин Тамос, который помогал Киру при осаде Милета. Между тем в “Греческой истории” читаем: “Через короткое время после этого (в 402/1 г.) Кир, отправив послов в Лакедемон, просил, чтобы лакедемоняне приняли в нем такое же участие, какое он сам принял в них во время их войны с афинянами. Эфоры сочли его просьбу справедливой и поручили Самию, занимавшему тогда пост наварха, оказать потребную помощь Киру. Последний охотно исполнил просьбу Кира: во главе своего флота и флота Кира он поплыл вдоль берега в Киликию и добился того, что властитель Киликии Сиеннесий потерял возможность оказывать на суше противодействие Киру, идущему походом на персидского царя” (пер. С.Я.Лурье). В “Анабасисе” Ксенофонт умалчивает о посольстве Кира в Лакедемон – факт, упоминаемый и другими писателями (Диодор, XIV, 19. – Плутарх, Артаксеркс, 6), а начальниками морской экспедиции, вместо Самия, он называет египтянина Тамоса и вымышленное лицо – наварха Пифагора. Ксенофонт всячески старается замолчать прямое участие Спарты в походе Кира. Причины, побудившие Ксенофонта поступить таким образом, раскрыты Эд.Мейером (Ed.Meyer. Geschichte desAltertums, B. III, S. 278). “Анабасис” написан между годами 379 и 371, когда Спарта была в добрососедских отношениях с Персией и ее царем Артаксерксом. Поэтому спартанцам было желательно затушевать, их участие в походе мятежника Кира. А “Греческая история” составлена после 369 г., когда Персия встала на сторону враждебных Спарте Фив, ввиду чего уже не было никаких препятствий для изложения данного факта согласно с действительностью. Когда Ксенофонт писал свои воспоминания о походе Кира Младшего, он находился в полной политической, а, вероятно, и экономической зависимости от Спарты и не мог не считаться с интересами своих покровителей (см. текст. I, II, 21).
[45] Согласно свидетельству Диодора (XIV, 19), 800 спартанских воинов под предводительством Хирисофа были посланы Киру Спартой в ответ на его просьбу о помощи.
[46] Геродот (V, 52 и сл.) рассказывает, что на больших дорогах Персии, по большей части на границе отдельных сатрапий и в труднопроходимых по природным условиям местностях, были построены укрепления, которые он называет “воротами” или “проходами”. Ворота охранялись гарнизонами, правительство имело таким образом возможность контроля над движением по дорогам и в случаях надобности могло оказать вооруженное сопротивление в данных укрепленных пунктах. Описанные Ксенофонтом “ворота” из Киликии в Сирию, упоминаемые и другими греческими писателями, находились, как передает Страбон (XIV, 5, 18; XVI, 2, 8), “…в самой природой укрепленном пункте”, в том месте, где гора Аман ответвляется от Тавра и, протянувшись вдоль Киликии с восточной стороны, подходит к морю. Проход этот также назывался Аманскими воротами. У северного их входа до настоящего времени сохранились развалины древнего сторожевого укрепления (см.: Explorations in Hittite Asia Minor in 1929. Oriental Inst. of the Univ. of Chicago. Orient. Inst. Communications, № 8, р. 59).
[47] Имеется в виду учрежденная персидским правительством так называемая провинция по ту сторону реки, в которую входили области к югу от Тавра и Амана и к западу от Евфрата. К ней принадлежал и Кипр. Сюда же, повидимому, была присоединена и Арамейская область к востоку от Евфрата, а также Месопотамская пустыня вплоть до границы вавилонской области (см.:Ed.Meyer. Geschichte des Altertums, B. III, S. 136). Начиная с этого пункта описание Ксенофонтом местностей, через которые проходит войско, становится менее подробным.
[48] См. текст, I, III, 7.
[49] В культе семитической богини Атаргатис большое значение придавалось священным рыбам; главный храм Атаргатис находился в городе Бомбике, расположенном к северо-востоку от реки Гал, недалеко от Евфрата и от пути, по которому шла армия Кира. Культ богини был очень распространен в населенных семитами областях.
[50] Члены царской семьи, а также отдельные персидские магнаты, получали доходы натурой с городов и областей, подаренных им с этой целью царем. Эти средства шли на содержание двора и на гардероб. Выражение “на пояс”, вероятно, означает “на наряды”. Геродот (II, 98, 99) передает, например, что город Атилла в Египте поставлял персидской царице обувь. Доходы с упоминаемых в “Анабасисе” (II, IV, 27) других деревень Парасатиды шли, надо полагать, на иные цели.
[51] Евфрат – крупнейшая река Передней Азии, берет свое начало двумя рукавами в северо-восточной части Малой Азии и впадает в Персидский залив.
[52] Вавилон – древняя столица Вавилонского царства, основанная, вероятно, в третьем тысячелетии. Находился на реке Евфрате. Персидский царь обычно проводил там зимние месяцы.
[53] См. текст, I, I, 2.
[54] Мина – греческая мера веса, равная примерно 617 г.
[55] Фрурарх – начальник гарнизона. Лохаг – начальник, командир лоха.
[56] Глус – сын египтянина Тамоса, переводчик и друг Кира; после смерти Кира перешел на сторону Артаксеркса и впоследствии был адмиралом персидского флота.
[57] После переправы через Евфрат войско Кира вступает в Месопотамию и идет по Месопотамской пустыне, которая представляет собой продолжение Аравийской пустыни, отделенное от последней рекой Евфратом.
[58] Ксенофонт неправильно называет Аравией область от реки Аракса до границы Вавилонии. Аравия – область между Сирией и Месопотамией.
[59] Слово “пилы” по-гречески означает “ворота”. Здесь проходила граница вавилонской области. Очевидно в Пилах находилось укрепление (ворота), охранявшее вход в вавилонскую область по большому торговому пути от Вавилона в Киликию (см. текст, I, IV, 4; Примеч., I, 46).
[60] Капифа – персидская мера сыпучих и жидких тел, равная примерно 2.3 л; сикль – персидская серебряная монета, весом в 5.6 г.; обол – греческая мелкая серебряная монета; хойник – греческая мера сыпучих тел, равная примерно 1,1 л.
[61] Между центральной частью пустыни и Евфратом встречаются местами огромные, покрытые жидкой грязью, пространства – результат испарения осадков, падающих здесь в период дождей, между ноябрем и апрелем.
[62] Анаксириды – длинные и узкие персидские штаны.
[63] По подсчету Эд.Мейера (Ed.Meyer. Geschichte des Altertums, B. III, S. 91), народонаселение персидского государства составляло не менее 50 млн. человек.
[64] Способ переправы через реку, практикуемый в тех местах и по настоящий день, описан также у Арриана (Анабасис, III, 29, 4) и в Бехистунской надписи Дария.
[65] Среди высших персидских сановников имелось семь советников – ближайших помощников царя. Кир как сатрап и царский сын, повидимому, имел при себе такое же число ближайших советников. Его двор был организован по образцу двора персидского царя.
[66] В Персии при появлении царя все подданные обязаны были пасть перед ним на землю, выражая этим поклонение царю как божеству. Судя по данному описанию Ксенофонта, некоторые персидские вельможи получали такую же дань поклонения от своих, приближенных.
[67] Не объясненный еще персидский придворный титул. Кузэн (Cousin. Kyrus le jeune en Asie Mineure, р. 128 etc.) полагает, что его носили евнухи царского гарема.
[68] Геродот (I, 137) говорит: “Обычай этот (относящийся к воспитанию мальчиков в Персии, – М.М.) я нахожу похвальным, равно как и тот, что ни сам царь не предаст никого смерти за одну вину, ни другой кто-либо из персов не наказывает смертью своих слуг, провинившихся однажды. Только расследовав и убедившись, что виновный совершил много преступлений и что причиненный им вред превышает заслуги виновного, только тогда персы изливают свой гнев”. Геродот, безусловно, идеализирует обычаи персов. Имеется много свидетельств жестокости персидских правителей по отношению к подчиненным. Обречение на смерть путем прикосновения к поясу обвиняемого засвидетельствовано для персов и другими античными писателями (см.: Диодор, XVII, 30 и др.).
[69] В греческих государствах отличившиеся граждане награждались венками. Золотые венки считались высокой наградой. Кир здесь следует эллинскому обычаю.
[70] Согласно Ксенофонту (Киропедия, VI, 1, 30), обычные боевые колесницы были превращены в серпоносные колесницы при Кире Старшем и с тех пор вошли в употребление в персидском войске. К оси с каждой стороны были прикреплены железные серпы длиной в два локтя (около 0.9 м), одна пара острием кверху, другая – острием книзу. Эти серпы должны были искрошить все живое, попадавшееся на пути колесниц (См. также: Диодор, XVII, 53).
[71] Согласно Диодору (XIV, 19 и 21), армия Кира насчитывала 70000 варваров, среди них 3000 всадников и 13000 греческих наемников, главным образом пелопоннесцев, а армия, Артаксеркса состояла из 400000 человек. Некоторые исследователи (см.: W.W.Tarn. Cambridge Ancient History, t. VI, р. 7) считают и эти цифры непомерно раздутыми и предполагают, что армии обоих противников были приблизительно равны по численности и состояли каждая примерно из 30000 человек, но Артаксеркс имел большое преимущество в коннице – 6000 человек против 2500 всадников Кира, что и решило исход сражения.
[72] Оргия – греческая мера длины, равная 1,85 м.
[73] Имеется в виду более подробно описанное Ксенофонтом (см. текст, II, IV, 12) заградительное сооружение, построенное Навуходоносором II (605-562) в том месте Месопотамии, где Тигр и Евфрат всего ближе подходили друг к другу. Восточный его конец упирался в Тигр, где впоследствии был построен город Селевкия на Тигре, а западный – в город Синнару, мимо которого протекал в то время Евфрат, переместивший впоследствии свое русло далее на запад. Длина сооружения равнялась примерно 30 км. Это был глубокий, наполненный водой, ров, с земляным валом, укрепленным кирпичной, уложенной в цемент, стеной (см.: RE Μηδίας Τειχος). Эд.Мейер помещает эту стену в другое место. (Ed.Meyer. Sitzungsberichte der Preussischen Academie derWissenschaften, 1912, S. 1062).
[74] Восьмая и десятая главы первой книги “Анабасиса” посвящены описанию решающей битвы между Киром и Артаксерксом, так называемой битвы при Кунаксе, – наименование, заимствованное из Плутарха (Артаксеркс, 9). Точное местоположение Кунаксы не установлено. Возможно, она находилась близ холма Куниэ, примерно в 82 км к северу от Вавилона. Описание битвы у Ксенофонта отличается живостью и наглядностью. Еще Плутарх отзывался о нем с большой похвалой, говоря, что Ксенофонт сумел изобразить ход сражения с такой силой, что читатель как бы сам чувствует опасность и переживает событие не как прошлое, а как живое настоящее. Но некоторые ученые (см., например W.W.Tarn. Cambridge Ancient History, t. VI, р. 7) считают это описание неточным и предпочитают ему изложение того же события у Диодора (XIV, 23, 24). Согласно Диодору, решающее значение в битве имела многочисленная конница Артаксеркса, которую Тиссаферн бросил в брешь, открывшуюся в строю Кира вследствие наступления греков под командой Клеарха.
[75] Арией – друг Кира и начальник его варварского войска. Как явствует из последующего рассказа Ксенофонта, первое время после битвы при Кунаксе он поддерживал дружеские отношения с эллинским войском, но, получив от Артаксеркса обещание безопасности, он предал эллинов и принял участие в пленении и убийстве стратегов и лохагов, совершенном по приказу Тиссаферна. Получив в управление сатрапию, Арией в 395 г. по приказу царя схватил и казнил Тиссаферна (см. Примеч., I, 6). В 394 г. он, повидимому, принял участие в восстании против персидского царя (Ксенофонт. Греческая история, IV, I, 27).
[76] Каре строилось таким образом, что его головная и замыкающая части представляли собой фаланги, а боковые ряды – колонны. Между сторонами каре, под прикрытием войска помещались легко вооруженные, обоз и нестроевые участники похода.
[77] В религиозном культе греков весьма важное значение имело искусство толковать знамения, посылаемые, как полагали греки, богами людям для руководства в жизни (мантика). Подобные гадания производились главным образом по полету и крику птиц и по внутренностям приносимых в жертву животных, а также путем толкования снов. К жертвоприношениям прибегали и тех случаях, когда намечались какие-либо важные действия. На войне, как правило, не принимали никаких решений без подобных жертвоприношений (иероскопия). Гадания производились перед выступлением в поход, при переходе через границу вражеской страны, перед битвой и т.д. Ксенофонт, уже будучи стратегом, хвалится тем, что он ничего не предпринимал, не посоветовавшись с богами. Так как гадание по внутренностям животных в представлении греков было делом сложным и требовавшим специальных знаний, то оно обычно поручалось ученым жрецам-гадателям, которые благодаря этому приобретали большое влияние. Несколько таких гадателей состояло и в эллинском войске Кира. Однако многие лица, и в том числе Ксенофонт, не будучи профессиональными гадателями, обладали достаточными познаниями в данной области и могли контролировать жрецов. В случае неблагоприятного исхода жертвы, жертвоприношения обычно повторялись до тех пор, пока не получались хорошие предзнаменования.
[78] Культ Зевса-Спасителя был широко распространен по всей Элладе. Этот бог особенно часто призывался греками перед началом сражений. См. Примеч., III, 9.
[79] См. Примеч., I, 31.
[80] Персидская пехота не имела оборонительного оружия, кроме легкого, обтянутого кожей, щита. Ее вооружение не годилось для рукопашного боя с облаченными в шлемы, панцири и поножи эллинскими гоплитами. Поэтому персидское войско не могло выдержать натиска тяжело вооруженной эллинской пехоты.
[81] В последней главе “Киропедии” (VIII, 8, 24 и сл.), где повествуется об упадке военного дела у персов во времена Ксенофонта, сообщается, что хотя серпоносные колесницы попрежнему, как и в былые времена, посылаются в бой, но не приносят вреда врагу, так как возницы до столкновения с врагами либо падают с колесниц, либо с них соскакивают, и последние, лишенные управления, нередко наносят больше вреда своим, чем неприятелю.
[82] Греки очень опасались паники, возникавшей иногда при состязаниях колесниц на гипподромах вследствие пугливости лошадей. При большом количестве одновременно выпускаемых на пробег колесниц (иногда до 40) паника, действительно, могла повлечь за собой тяжелые последствия и для собственников упряжек и для возниц. На больших гипподромах Эллады – в Олимпии, Дельфах и других – существовал алтарь, носивший название “конского пугала” (Ταραξίππος), посвященный какому-нибудь местному герою, обладавшему, согласно верованиям греков, силой наводить испуг на лошадей. На этих алтарях возницы перед состязаниями приносили жертвы умилостивления. (Павсаний. Описание Эллады, VI, 20, 8).
[83] см. Примеч., I, 66.
[84] Сотрапезниками назывались те чиновники и приближенные персидского царя, которые однажды в течение дня столовались во дворце за счет царя, В обычные дни они ели в отдельном от царя помещении, но по праздникам и в торжественных случаях царь ел за одним с ними столом. Придворные обычаи сатрапа Кира и в этом отношении копировали большой двор царя.
[85] Врач Ктесий – грек, уроженец г. Книда. Ктесий провел 17 лет при дворе персидского царя (с 414 по 398 г.) и написал историю Востока; он изложил в своем труде и историю похода Кира Младшего. Плутарх использовал труд Ктесия для своей биографии Артаксеркса. Как видно из данного места “Анабасиса”, Ксенофонт также читал Ктесия. До нас эта работа дошла лишь в извлечениях византийского патриарха Фотия.
[86] Девятая глава первой книги “Анабасиса” целиком посвящена характеристике Кира. Личность юного претендента на персидский престол (если верить Плутарху, Кир погиб, имея от роду самое большее 22 года) произвела на Ксенофонта сильное впечатление, и на протяжении всей первой книги “Анабасиса” фигура Кира вольно или невольно выдвигается у него на первый план, привлекая к себе симпатии читателя. Заключительная характеристика дополняет набросанный попутно с изложением событий похода образ Кира, который несомненно был незаурядным персидским деятелем, он обладал большой энергией, широтой взгляда, личным мужеством и умением привлекать к себе людей; в отличие от других знатных персов, он знал и любил греческую культуру и мог объясняться на греческом языке (см. текст, I, 8, 15); но все же Ксенофонт сильно идеализировал своего героя, умолчав о менее привлекательных сторонах его характера – неукротимом честолюбии, самомнении и жестокости по отношению к тем, кто стоял на его пути (Кир казнил своих двоюродных братьев Актобесака и Митрея по одному подозрению в недостаточном к нему почтении). Созданный Ксенофонтом образ Кира как бы воплотил в себе все черты идеального правителя государства, согласно представлениям самих персов, отчасти воспринятых Ксенофонтом. В своем позднейшем произведении “Киропедии” (Воспитание Кира) Ксенофонт подробно развил взгляды на образцового главу государства, применительно к личности Кира Старшего, но приписывая последнему многие черты характера Кира Младшего.
[87] О воспитании сыновей знатных персов Ксенофонт подробно рассказывает в своем сочинении “Киропедия”.
[88] Охота была не только любимым времяпрепровождением персидских вельмож, но на нее смотрели также как на упражнение в воинской доблести и подготовку к воинским подвигам. Знатные персидские юноши вступали друг с другом в соревнование во время охоты.
[89] См. Примеч., I, 11.
[90] Поднесение подарков (одна из форм натуральной подати) царю и могущественным персидским магнатам было обязательным для всех лиц, так или иначе входивших с ними в соприкосновение, а также для подвластных городов и областей. Историк Феопомп рассказывает (F.Jacoby. Die Fragmente der griechischen Historiker, В. 2. Berlin, 1927, SS. 526-617, Fragm. 125): “Все имеющиеся в персидском государстве продукты природы и ремесленные изделия доставляются царю в виде подарков: ковры, одежда, палатки, мебель художественной работы, золотые и серебряные сосуды, бесчисленное количество оружия, кроме того вьючные животные и убойный скот, далее пряности, шелк, бумажные ткани и вообще все, что может найти себе какое-либо применение”.
[91] Имя этой уроженки Фокеи – Мильто. Кир называл ее Аспасией по имени знаменитой подруги Перикла (Плутарх. Перикл, 26-28. – Элиан. Variae Historiae, XII, 1). Она стала наложницей Артаксеркса.
[92] Царский штандарт упоминается Ксенофонтом в “Киропедии” (VII, 1, 4): “Золотой орел, поднятый на длинное копье”.
Отправить ответ