О дикости египтян

Децим Юний Ювенал. Сатира пятнадцатая

Друг мой Вифинский Волузий! Известно ведь, что за чудовищ
В глупом Египте чтут: обожают одни крокодилов;
Трепет других вызывает тот ибис[1], что змей поедает;
Образ сияет златой почитаемого павиана
Там, где стовратных развалины Фив и где раздаются
Из раздвоенной фигуры Мемнона волшебные звуки[2];
Здесь поклоняются кошкам, там — рыбе речной; города есть
С культом собаки; никто не почтит лишь богиню Диану.
Лук и порей там нельзя осквернять, укусивши зубами.
10 Что за святые народы, в садах у которых родятся
Этакие божества! Не берут там в пищу животных
С шерстью: зарезать козленка грехом почитают в Египте.
Вот человечину можно там есть. Когда о подобном
Деле Улисс рассказал опешившему Алкиною[3]
После обеда, он, может быть, вызвал и гнев и насмешку,
Как пустомеля и враль. — “И никто его в море не сбросит,
Хоть и достоин он сам настоящей свирепой Харибды…

. . .

Мы же о диве таком поведать хотим, что недавно,
В консульство Юнка[4], у стен раскаленного Копта случилось,
О преступленье толпы, не страшнее старинных трагедий:
30 Пересмотри хоть все сирмы от Пирры[5], — у трагиков вовсе
Не совершает народ никакой преступлений. Послушай,
Чем показало себя одичание нашего века.
Между соседней Тентирой и Омбом[6] доселе пылает
Пламя старинной вражды: их древняя распря бессмертна;
Неизлечимою раной горя, и крайнюю ярость
С той и с другой стороны проявляет толпа, потому что
Местности обе божеств ненавидят соседних, считая
Правильной веру в своих лишь богов. Но случилось, что праздник
В Омбе справлялся, вожди их врагов порешили придраться
40 К случаю, чтобы другим испортить веселый и светлый
Праздничный день и пиры, когда возле храмов роскошно
У перекрестков накрыты столы, когда бодрствует ложе
Денно и нощно, и так, что иной раз даже седьмые
Сутки его застают приготовленным. Правда, Египет
Груб, но по роскоши, сколько я сам замечал, не уступит
Эта толпа дикарей пресловутому граду Канопу[7].
Кроме того, ведь легко одолеть захмелевших соседей:
Их языки заплелись, все шатаются, пляшут мужчины,
Черный играет флейтист, благовонный разносится запах,
50 Всюду цветы, и народ себе лбы украшает венками.
Злоба голодная тут разгорается, страсти бушуют:
Ругань сперва начинает звучать, как сигнал для сраженья,
С криком взаимным потом сшибаются, вместо оружья
Руки пускаются в ход: у немногих не свернуты скулы,
Чуть ли не все повредили носы среди этакой свалки.
Скоро уж видны везде и повсюду разбитые лица,
Черт не узнать, из разорванных щек торчат уже кости
Голые, и кулаки измазаны кровью глазною.
Сами ж они почитают игрой это дело и детской
60 Схваткой: у них под ногами совсем не валяется трупов.
Правда, к чему столько тысяч дерутся толпой — и убитых
Нет между ними? Но вот свирепее натиск, и стали
Шарить рукой по земле, поднимать и швыряться камнями —
Самым обычным оружьем при бунтах, — хотя не такими
Тяжкими, легче, чем Турн поднимал да Аякс Теламонид
Или каким Диомед бедро раздробил у Энея[8]:
Камни у них таковы, чтобы выдержать правой рукою,
Что уступает деснице героев, — рукой современной.
Наш-то ведь род измельчал еще и при жизни Гомера.
70 Ныне земля производит все мелких да злобных людишек:
Глянет на них кто-нибудь из богов — и смешно и досадно.
От отступленья вернемся к рассказу. После того как
Лагерь один, получив подкрепленье, решается взяться
И за оружие, — бой начинают, стреляя из луков;
При наступлении тех, что в Тентире живут, по соседству
С пальмовой тенью, бежать пустились поспешно омбиты.
Падает кто-то из них, убегающий в крайнем испуге,
Пал кувырком — и в плену! Тут его разрубают на части:
Много кусков, чтоб его одного хватило на многих, —
80 И победители съели его, обглодали все кости,
Даже в кипящем котле не сварив, не втыкая на вертел:
Слишком им кажется долгим огня дожидаться, немедля
Труп пожирают сырой, находя наслаждение в этом.
Радостно даже, что эта толпа огня не сквернила,
Что Прометей подарил земле, похитивши с высей
Неба. Стихию поздравить могу, и, наверно, стихия
Рада. Но кто уже смог человечьего мяса отведать,
Тот никогда не едал никакого охотней, чем это,
Ибо при зверстве таком не допрашивай, не сомневайся,
90 Первая глотка познала ли вкус, и последний познал ли,
Тот, что руками водил по земле — попробовать крови,
После того как все тело уже уничтожено было.

. . .

Ну, а Египет жесточе еще алтарей Меотиды[9],
Если ты даже считаешь правдивым преданье поэтов:
Та уроженка Тавриды[10], что святопреступную жертву
Изобрела, закаляла людей, — но большего страха,
Чем умереть под ножом, ее жертва не знала. Какой же
120 Случай египтян подвиг? Что за голод, какое оружье,
Стенам угроза, понудили их на такое злодейство
Гнусное? Что же тогда за ненависть к Нилу была бы,
Коль не разлился бы он при засухе в землях Мемфиса?[11]
Бешенством так никогда не свирепствуют страшные кимвры,
Ни дикари савроматы, ни страшный народ агатирсы[12];
Так не ярятся бритоны, как эта трусливая сволочь,
Что парусов лоскутки распускает на глиняных лодках
И на весло налегает короткое в пестрой посуде.
Этим народам, в сознанье которых и голод и злоба
130 Сходны вполне и равны, не найти наказанья злодейству,
Нету достойных их кар.

______________________________

1 Ибис — священная птица богини Исиды.

2 Мемнона волшебные звуки — В Фивах, древней столице Верхнего Египта, уже разрушенных в римскую эпоху, находилась колоссальная статуя Мемнона (сына Зари), которая при восходе солнца издавала звук, напоминающий человеческий голос.

3 …Улисс рассказал… Алкиною… — Улисс на пиру у царя феаков Алкиноя рассказал об опасностях, которым он подвергался у циклопов и лестригонов (Одиссея, 9-10).

4 Луций Эмилий Юнк был консулом в 127 г.; Копт — город в Верхнем Египте.

5 Сирмы — длинные одеяния трагических актеров; от Пирры — то есть от всемирного потопа. Пирра и ее муж Девкалион — единственные из людей, спасшиеся после всемирного потопа.

6 Тентира и Омб — города на левом берегу Нила в Верхнем Египте.

7 Каноп — египетский город, жители которого были известны своей изнеженностью и развращенностью.

8 Перечисляются эпические герои, швырявшие огромными камнями в противников: Турн — в Энея (Энеида, 12, 896), Аякс — в Гектора, Диомед — в Энея (Илиада. 7, 208; 5, 302).

10 Та уроженка Тавриды (то есть Крыма)… — Согласно мифу, в Тавриде было положено начало человеческим жертвоприношениям, которые совершались на алтаре Дианы.

11 Смысл, вероятно, следующий: “Если бы Нил решил наказать египтян за их грехи засухой, то могли бы они отомстить божеству более чудовищным образом, чем предавшись людоедству”.

12 Кимвры — германское племя: савроматы (сарматы) — общее название населения восточно-европейской низменности (от Балтийского моря до Волги); агатирсы — сарматский народ.

Ювенал Децим Юний
О дикости египтян (Сатира 15).
Текст приводится по изданию: Ювенал. Сатиры (пер. Ф. А. Петровского). СПб, 1994. С. 148–152.

Оставьте первый комментарий

Отправить ответ

Ваш e-mail не будет опубликован.


*