Наука о бесстыдстве и коварстве

ЛИ ЦЗУНЪУ

НАУКА О БЕССТЫДСТВЕ И КОВАРСТВЕ

ХОУ ХЭЙ СЮЭ

ПРИЛОЖЕНИЕ

Ли Цзунъу. Наука о бесстыдстве и коварстве (Хоу хэй сюэ)

С тех пор как я начал учиться и познавать грамоту, я мечтал стать выдающейся личностью и потому обратился к «Четверокнижию» и «Пяти канонам», но, увы, кроме полной растерянности, ничего не обрел. Принялся читать философские труды, прочел «Двадцать четыре династийные истории», и вновь меня ждало разочарование. Я предположил, что в древности наверняка существовала некая не дошедшая до нас тайна, как стать героем. Но коль скоро одаренностью не наделен и глуп, обнаружить эту тайну не смог, вот и все! Забыв про еду и сон, блуждая в потемках, я целый год понапрасну вел поиски. И вот однажды утром я вдруг вспомнил о некоторых героях времен Троецарствия. Тут меня будто озарило, и я воскликнул: «Нашел! Нашел! Герои древности отличались всего лишь бесстыдством и коварством!»

Среди героев Троецарствия прежде всего следует выделить Цао Цао. Его отличительная черта – абсолютное коварство. Он убил Люй Бошэ, Кун Жуна, Ян Сю, убил Дун Чэна, Фу Ваня, а затем еще жену императора и его сына, действуя при этом дерзко и нагло, без всякого смущения. К тому же он с неприкрытым цинизмом заявил: «Уж лучше я предам кого-то, чем кто-то предаст меня». В своем коварстве он достиг совершенства. С такими способностями он, конечно, мог именоваться героем своего времени.

Следующим можно считать Лю Бэя. Его «достоинство» заключалось в особой толстокожести. Он во всем следовал Цао Цао, Люй Бу, Лю Бяо, Сунь Цюаню, Юань Шао, мотался туда-сюда, без зазрения совести жил чужими милостями. К тому же он любил поплакаться. Автор романа «Троецарствие» замечательно и реалистично его описал. Столкнувшись с неразрешимыми проблемами, Лю Бэй начинал при всех лить слезы, и тут же его поражение оборачивалось победой. По этому поводу существует поговорка: «Власть свою Лю Бэй выплакал». Этот человек также отличался талантом и мог составить вполне подходящую пару с Цао Цао. Когда они вместе (один, достигший вершин коварства, а другой – вершин бесстыдства), подогревая вино, рассуждали о героях, то пришли к выводу, что ничем не уступают друг другу, что по части подлости им нет равных.

Поэтому Цао Цао и заявил: «В Поднебесной герои – это только вы да я, Цао Цао».

Был еще некто Сунь Цюань. Он доводился деверем Лю Бэю и находился в союзе с ним. Однажды Сунь Цюань захватил город Цзинчжоу и убил Гуань Юя. В своем коварстве он напоминал Цао Цао, но все же не в полной мере, так как тут же запросил мира у царства Шу. Таким образом, по степени коварства он несколько уступал Цао Цао и не выдержал конкуренции с ним за звание выдающейся личности. Но стоило ему получить чин у Цао Цао, как он стал подражать Лю Бэю, но, к сожалению, и здесь не достиг полного сходства, разорвав тут же отношения с царством Вэй. Так что в коварстве он уступал Цао Цао, а в бесстыдстве – Лю Бэю. И все же он обладал и тем и другим и потому считался героем. Каждый из троих, проявив свой талант, не смог покорить другие царства. Посему в те времена Поднебесная не могла не разделиться на три части.

Позднее Цао Цао, Лю Бэй и Сунь Цюань умерли один за другим. Воспользовавшись этим, возвеличились отец и сын из рода Сыма. Оба, можно сказать, прошли закалку у Цао Цао и Лю Бэя и весьма преуспели в науке бесстыдства и коварства. Они могли обижать вдов и сирот, и здесь их коварство было таким же, как у Цао Цао. Они могли снести любой позор и по бесстыдству даже превзошли Лю Бэя. Читая материалы по истории, в частности о том, как Сыма И подвергался унижениям, удостаиваясь чина не по заслугам, я невольно стукнул кулаком по столу и воскликнул: «Поднебесная должна перейти к роду Сыма». Вот почему к этому времени Поднебесная не могла не объединиться. Ведь «всякое дело имеет свой предел, и закономерность здесь неоспорима».

Военный предводитель Чжугэ Лян в течение трех поколений считался первым по таланту в Поднебесной. Однако и он, встретившись с Сыма И, оказался беспомощным. Приняв твердое решение «отдать все силы и идти до конца», он так и не смог получить ни пяди земли на Центральной равнине (в Китае. – Н.С.). В итоге он заболел, стал харкать кровью и умер. Как видим, даже с талантом помощника вана он не смог соперничать со знаменитостью по части бесстыдства и коварства.

Я неоднократно изучал деяния этих людей и разгадал древнюю тайну. Все «Двадцать четыре династийные истории» насквозь пронизаны только одним, а именно бесстыдством и коварством. Позвольте подтвердить это фактами из истории династии Хань.

Сян Юй был героем, который затмевал всех своих современников необыкновенной силой. Почему же тогда в рыданиях и стонах погибли тысячи людей, а сам он нашел смерть у стен города Дунчэн, став посмешищем для всей Поднебесной? Причина его поражения, как отметил Хань Синь, исчерпывается фразой: «гуманность женщины и храбрость простого мужчины». «Гуманность женщины» означает, что недостаток Сян Юя состоял именно в том, что душа его не была коварной и не могла все снести. «Храбрость простого мужчины» означает, что недостаток таился в его излишней совестливости, из-за чего он не умел гневаться. Во время пиршества в Хунмэне Сян Юй и Лю Бан сидели на одной циновке. Сян Юй уже выхватил меч, ему достаточно было лишь провести им по шее Лю Бана, как тут же была бы вывешена табличка с надписью «Великий император». Тем не менее он колебался, был в нерешительности и в итоге оказался изгнанным Лю Баном. Если бы после поражения под Гайся он переправился через реку Уцзян и снова стал собирать земли, то неизвестно еще, «в чьих руках умер бы олень». А он, напротив, сказал: «Я, Цзи, вместе с сыновьями и младшими братьями, населяющими земли к востоку от реки, числом в восемь тысяч человек переправился через реку Янцзы и пошел на запад, и сейчас ни один из них не вернулся. Пусть даже отцы и старшие братья, что живут к востоку от реки, пожалеют меня, но с каким лицом и какими глазами я буду смотреть на них? Пусть даже они не скажут мне ни слова, но разве меня не будут мучить угрызения совести?» Эти слова воистину были ошибкой, величайшей ошибкой! Вот он сказал: «какими глазами» и еще – «угрызения совести». Как это у него могли появиться подобные мысли? И еще он необдуманно сказал: «Это Небо меня губит, а не мои военные прегрешения». Боюсь, что Небо тут ни при чем.

Давайте теперь проанализируем способности Лю Бана. В «Исторических записках» говорится: «Сян Юй, обратившись к ханьскому вану, сказал: “В Поднебесной в течение нескольких лет происходят волнения, и виноваты в этом только мы оба, поэтому я вызываю тебя, ханьского вана, на битву, чтобы определить, кто настоящий мужчина, а кто – нет”. Ханьский ван, смеясь, отказался от этого и ответил: “Уж лучше я буду сражаться мудростью, а не силой”». Спрашивается, откуда возникли слова «смеясь, отказался»? Когда Лю Бан встретился с Ли Шэном, то велел двум девицам вымыть себе ноги. Ли Шэн обвинил его в том, что он ведет себя со старшими надменно. Лю Бан немедленно встал и извинился. Спрашивается, откуда возникли слова «встал и извинился»? И еще. Его отец оказался на жертвенном столе, и Сян Юй грозился его сварить, а в ответ Лю Бан лишь попросил прислать ему чашку отвара. Он способен был столкнуть с повозки своих родных детей – будущего императора Сяо-хуэя и дочь Лу Юань, когда чуские войска  устремились за ними в погоню. Затем он убил Хань Синя и Пэн Юэ. Как говорится, «птицы исчезли, спрятали луки; зайцы умерли, сварили собак». Спрашивается, какая была душа у Лю Бана? Разве могло бы Сян Юю с его «гуманностью женщины и храбростью простого мужчины» присниться такое даже во сне? В «Основных записях» великого историка сказано только о том, что у Лю Бана нос с горбинкой и лик дракона, а у Сян Юя – двойные зрачки. Что же касается их совестливости, честности и коварства, то об этом нет ни слова. Пожалуй, перед нами здесь скорее «история стыдливости и совестливости».

Лицом и душой Лю Бан очень отличался от других людей, и его можно было называть прирожденным талантом. Иероглиф «черный» воистину представляет собой «мирное сочетание жизни и гармонии, когда помыслы следуют желаниям сердца и не переступают предела». Что касается «бесстыдства», то здесь ему пришлось получиться. Его учителем был Чжан Лян – один из трех выдающихся личностей, а учителем Чжан Ляна был старец с моста. Их деяния известны. Старец с моста использовал различные методы в преподавании, стремясь к тому, чтобы кожа на лице Чжан Ляна стала толще. У Су Дунпо в его прозаическом произведении «Лю хоу лунь» по этому поводу сказано весьма ясно. Чжан Лян был человеком со способностями. Указания он понимал с полуслова, поэтому старец предсказал, что он станет наставником вана. Такие удивительные методы какой-либо откровенный тупица понять был бы не в состоянии. Поэтому в «Исторических записках» сказано: «Чжан Ляна, когда он говорил с другими, не понимали. Лишь Пэй-гун к нему хорошо относился. Чжан Лян сказал: “Пэй-гун ниспослан Небом”». Отсюда видно, что подобные науки всецело связаны с природными качествами, дарованием. Знаменитые педагоги встречаются редко, но и хороших учеников найти нелегко. Когда Хань Синь стремился получить должность вана, Лю Бан чуть не оплошал и во всем опирался на подсказку стоящего рядом учителя, который подсказывал так же, как в нынешней школе учитель исправляет в тетрадях домашнее задание. Если даже Лю Бан с его одаренностью иногда ошибался, то можно себе представить все тонкости и глубину такой науки.

Коль скоро Лю Бан был талантлив и умел учиться, то со временем он целиком отбросил популярные в народе пять традиционных конфуцианских норм взаимоотношений между людьми: между правителем и подданными, отцом и сыном, старшим и младшим братьями, мужем и женой, а также между друзьями; развеял в прах рассуждения о «церемониях, справедливости, бескорыстии и стыдливости». Потому он и смог успокоить соперников и объединить страну. Лишь спустя четыреста с лишним лет исчезли остатки его бесстыдства и коварства. И только тогда род Хань оборвался.

Во времена борьбы между царствами Чу и Хань жил некто, у кого кожа на лице была особенно толстой, но душа черной не была. В результате он потерпел поражение. Кто же был этот человек? Это всем хорошо известный Хань Синь. Он смог стерпеть ужасный позор – проползти под чужой мотней. Тут по степени толстокожести он не уступал Лю Бану. Но у него недоставало знаний по части «черноты». Если бы он, будучи циским ваном, слушался Куай Туна, то это, несомненно, пошло бы ему на пользу. А он, напротив, постоянно думал о милосердии Лю Бана, о его словах «помогать другу даже в ущерб самому себе» и бесцеремонно заявлял: «Тот, кто надевает на себя одежды другого человека, берет на себя и его заботы; тот, кто ест пищу людей, готов умереть за их дело».

Впоследствии тело его и голова оказались в разных местах Чанлэчжунши и три колена его родственников были казнены. Воистину сам на себя накликал беду. Высмеивая Сян Юя за «гуманность женщины», он осознал, что «если душа у тебя не черна, то все равно тебя ждет поражение». Этот великий принцип он знал, но потерпел поражение, и не стоит винить в этом Хань Синя.

В те же времена жил некто, чья душа отличалась ужасным коварством, но кожа на его лице не была толстой, и он тоже потерпел поражение. Этого человека также все знают. Звали его Фань Цзэн. Когда Лю Бан покорил город Сяньян, он связал Цзы Ина, вернул солдат в Башан, ничего не тронув. Фань Цзэн строил всевозможные планы, чтобы умертвить его. Коварством своим он был подобен Лю Бану. К сожалению, кожа на его лице была не толстой, и он не умел сдерживать своих чувств. Лю Бан, воспользовавшись планом Чэнь Пина, поссорил Фань Цзэна с чуским правителем. Разгневанный Фань Цзэн подал в отставку и на пути к городу Пэнчэн умер от язв, открывшихся на спине. Разве имеют право те, кто делают большое дело, сердиться по любому поводу? «Если бы Фань Цзэн не ушел, то Сян Юй бы не погиб». Если бы он стерпел, то, воспользовавшись тем, что у Лю Бана было много уязвимых мест, мог напасть на него. А он впал в гнев, запросил отставку и в результате погубил свою жизнь и власть Сян Юя. Не стерпел в малом и погубил большое дело. Су Дунпо называл его «героем», не слишком ли велика честь?!

Согласно приведенным выше примерам, наука о бесстыдстве и коварстве использует довольно простую методу, и ее применение в малых дозах дает малый эффект, в больших – большой. Лю Бан и Сыма И, изучив ее досконально, смогли объединить Поднебесную. Цао Цао и Лю Бэй обладали лишь одним из этих качеств и то смогли объявить себя властителями и, закрепившись на части территории, поспорить в храбрости. Хань Синь и Фань Цзэн также владели лишь одним качеством, но, к несчастью, звезды им не благоволили. Они жили в одно время с Лю Баном, который отличался обоими качествами. И посему оба потерпели поражение. Однако, даже обладая одним качеством, они добились при жизни высоких чинов и славы. После смерти они также заняли подобающее место в истории, удостоившись официальных биографий. Потомки говорили об их деяниях восторженно. Из этого видно, что наука о бесстыдстве и коварстве в конечном счете людям не во вред.

С момента рождения Небо дает нам лицо, в котором уже заложена толстокожесть. Небо дает нам душу, в которой уже заложено коварство. На первый взгляд они не так уж и велики. Однако если внимательно присмотришься, то поймешь, что «толщина» кожи на лице может быть безграничной, «чернота» души человека – бескрайней. Заслуги и богатства людей в этом мире, дворцовые покои, жены и наложницы, наряды и парадные выезды — все проистекает из этого. Это есть чудо, которое создает все сущее и рождает людей. Воистину трудно поверить, что многие отъявленные тупицы обладают такими сокровищами и отказываются от них. Можно назвать их беспримерными глупцами в Поднебесной.

Наукой о бесстыдстве и коварстве можно овладеть, пройдя через три ступени. Первая ступень именуется «толстый, как стена, черный, как уголь». Сначала кожа на лице подобна листку бумаги, который постепенно становится все толще и толще и в конце концов делается «толстым, как стена». Первоначально цвет души белый, как молоко.

Потом он превращается в серый, потом в синий и, наконец, в «черный, как уголь». Достигнуть такого уровня – значит овладеть первой ступенью. Стена хоть и толстая, однако выстрелы из пушек все же могут ее пробить. Уголь хоть и черный, однако цвет этот неприятен, и люди не хотят находиться рядом с ним. Поэтому это можно считать лишь первым шагом.

Вторая ступень называется «толстый и твердый, черный и блестящий». Люди, глубоко проникшие в науку о толстокожести, как ты их ни атакуй, не шелохнутся. Лю Бэй относился именно к такому типу людей. Даже Цао Цао не смог его одолеть. Люди, глубоко проникшие в науку о «черноте», подобны вывеске на черном матовом лаке: чем чернее, тем больше покупателей. Цао Цао относился именно к такому типу людей. Он был известным злодеем. Однако он был популярен в Центральной равнине, к нему люди испытывали симпатии. В самом деле, можно сказать: «Душа черна, как лак, но вывеска отсвечивает блеском». Подобные люди достигли второй ступени. Конечно, они сильно разнятся с людьми, достигшими первой ступени, однако в них просматривается первоначальный облик, они имеют и форму, и цвет. Поэтому талант Цао Цао мы замечаем с первого взгляда.

Третья ступень – это «толстый и не имеет формы, черный и не имеет цвета». Это предельное бесстыдство и коварство. А люди и их потомки все полагают, что нет ни

бесстыдства, ни коварства. Такого предела достичь очень трудно. Представителей следует искать среди древних мудрецов. Некоторые спрашивают: «Откуда может быть такая глубина в такого рода науке?» Я отвечаю: «Учение о середине» у конфуцианцев только тогда придет к своему концу, когда будут говорить об «отсутствии звука и истины». Люди, изучающие буддизм, смогут быть доказательными, когда достигнут того, что «плоды познания не имеют древа», а «просвещенные зерцала» не имеют подставки. Что же тогда говорить о тайне, передающейся уже тысячи лет? Конечно, предела можно достичь только тогда, когда она будет «без формы и цвета».

В результате со времен Трех династий и до сегодняшнего дня князей и сановников, генералов и министров, героев и мудрецов не перечесть. Если их деяния имели успех, то все они, несомненно, проистекают из этого – бесстыдства и коварства. Книги и справочники имеются, факты трудно опровергнуть. Если читатель сможет следовать указанному мною пути и сам вести поиск, то, естественно, докопается до истины и неопровержимой аргументации.

Записки об усвоении науки о бесстыдстве и коварстве

Некто меня спросил: «Вы открыли науку о бесстыдстве и коварстве. Почему же вы в своих делах каждый раз терпите поражение? Почему способности ваших учеников превосходят ваши собственные и вы каждодневно попадаете впросак?» Я ответил: «Ваши слова ошибочны. Любой изобретатель не может достичь верха совершенства.

Конфуцианство создал Конфуций, он достиг верха совершенства. Янь, Цзэн, Сы, Мэн учились у Конфуция, но их ученость была на порядок ниже, чем у Конфуция; Чжоу, Чэн, Чжу, Чжан учились у Янь, Цзэн, Сы и Мэна, и их ученость была еще ниже и т.д. Причина кроется в том, что способности основоположника были сверхвысоки. Это относится ко всем наукам Восточной Азии. То же у Лао-цзы в даосизме, Шакьямуни в буддизме. Только в западной науке не так. В момент изобретения она первоначально груба и проста, но чем больше проводятся исследования, тем глубже она становится. Человек, изобретший пар, понял только причину того, почему пар приподнимает крышку чайника. Человек, изобретший электричество, понял только причину того, почему мертвая лягушка шевелится. Потомки продолжили исследования и создали всевозможные механизмы, которые нашли различное применение, чего изобретатели пара и электричества никак не могли предвидеть. Взглянем на западную науку, где последователи превосходили предшественников, ученики превосходили своих учителей. Моя наука о бесстыдстве и коварстве подобна западной науке. Я могу лишь немного сказать о том, что пар поднимает крышку, и о том, что мертвая лягушка шевелится, а все множество причин и доводов, надеюсь, исследуют потомки. Я по своим способностям уступаю своим ученикам и при встрече с ними, конечно, потерплю поражение. Когда мои ученики в будущем вырастят своих последователей, они сами будут повержены своими учениками. И так каждое поколение будет побеждать предыдущее, и наука о бесстыдстве и коварстве, естественно, будет процветать».

Другой человек спросил меня: «Вы так удивительно растолковали науку о бесстыдстве и коварстве, почему же не видны ваши грандиозные дела?» Я ответил: «Позвольте спросить, какие, в конце концов, грандиозные дела совершил наш Конфуций? Он рассуждал о том, как управлять страной, говорил не переставая о государстве. Но сколько же дел он в итоге осуществил? Цзэн-цзы написал трактат “Да сюэ”, где специально говорил об управлении государством и умиротворении Поднебесной. Позвольте спросить, где государство, которым он управлял? Где Поднебесная, которую он умиротворял? Цзы Сы написал трактат “О Середине”, в котором рассуждал о нейтральности и потенциальном воспитании. Позвольте спросить: где реально находятся его нейтральность и потенциальное воспитание? Вы не требуете ответа от них, а обращаетесь с вопросом ко мне. Толковых учителей встретить трудно, и трудно понять, что они говорят. Такого рода “не очень растолкованные странные методы и многочисленные трудности” вы все прослушали и продолжаете сомневаться, не самообман ли это».

В первый год Республики, когда я опубликовал «Науку о бесстыдстве и коварстве», я встретил приятеля по фамилии Ло, который вернулся, побывав в должности начальника уезда. Он стал радостно перечислять, какие он совершил преобразования, пока находился в должности. И потом добавил: по причине промаха в работе он потерял должность, и дело до сих пор еще не завершено, и из-за этого он был чрезвычайно расстроен. Затем мы заговорили о бесстыдстве и коварстве. Я от начала до конца изложил ему все, и он слушал с большим интересом. Воспользовавшись тем, что он был весь внимание, я внезапно встал, стукнул по столу и громко воскликнул: «Господин Ло! Ты в своей жизни, в работе достигал успехов и терпел неудачи. В чем причина твоих успехов и в чем причина твоих неудач? Всегда ли они были связаны с этими двумя словами — хоу и хэй? Отвечай немедленно! Немедленно! Без колебаний!» Услышав это, он на некоторое время опешил, будто от удара грома, а потом, вздохнув, сказал: «И вправду, неразрывно связаны с этими двумя словами». Можно сказать, что этот человек по фамилии Ло прозрел.

При публикации «Науки о бесстыдстве и коварстве» я использовал псевдоним Ду Цзунь (Единственно уважаемый), имея в виду выражение: «И в небе и на земле только я один уважаем». В переписке с друзьями я использовал этот же псевдоним, а потом стал подписываться Шу Цю (Вождь Шу) (Шу – провинция Сычуань.- Н. С.). Меня спросили: «Как понимать это?» Я ответил: «После того как я опубликовал “Науку о бесстыдстве и коварстве”, некоторые посчитали, что я сошел с ума, несу всякий вздор и меня следует упрятать в сумасшедший дом. Я сказал им: “В таком случае я стану в провинции Сычуань вождем и потому буду именоваться Шу Цю”». После публикации «Науки о бесстыдстве и коварстве» многие приступили к действию, решив превратить провинцию Сычуань в государство бесстыдства и коварства. Мне сказали: «Первым лицом в таком государстве непременно должны быть вы». Я ответил: «В таком случае я стану стану вождем провинции Сычуань». Поэтому я и взял себе другое имя Шу Цю, что означает «Вождь Шу». К тому же, обучая науке о бесстыдстве и коварстве, я должен иметь преданных учеников и передать им в наследство свои регалии, однако моя жизнь – это попрошайничество и такое наследство мне пригодится самому. Поэтому я снял с себя и отдал им куртку из собачьей шкуры, вот почему у иероглифа ду исчез ключ «собака», и я теперь стал Шу. У меня много высокопоставленных учеников. Хорошие ученики высоко поставлены, поэтому у учителя ноги коротки. У них на вершок выше, значит, у учителя на вершок ниже. Поэтому у иероглифа цзунь отрезали иероглиф «вершок», получился цю. Вот по этой причине я также стал именоваться Шу Цю.

Я опубликовал «Науку о бесстыдстве и коварстве». Кто-то прочел и сказал: «Ваша наука обширна и глубока. Усвоить ее – это то же, что прочитать “Да сюэ” и “Чжун юн”.

Настолько она необозрима, что не знаешь, с чего начать. Просим для нас, многочисленных тупиц, как таблицу умножения, дать несколько практических советов с тем, чтобы мы могли бы поступать по образцу». Я спросил: «А что вы собираетесь делать?». Ответили: «Мы хотим стать чиновниками, причем весьма активными, чтобы все считали нас большими политиками». И вот я передал им «Шесть истин, чтобы стать чиновником», «Шесть истин, чтобы оставаться чиновником» и «Два хитроумных способа ведения дел».

Шесть истин, чтобы стать чиновником

Шесть истин, чтобы стать чиновником, – это кунгунчунпэнкунсун. Все шесть иероглифов произносятся в косом тоне и означают следующее:

1. Кун – «свободное время» – имеет два значения. Одно – когда речь идет о делах. Человек, устремившийся в чиновники, должен бросить все: не работать, не иметь своего дела, не заниматься сельским хозяйством или торговлей, даже книг не читать, не учиться и не учить, всю душу и все помыслы направить на получение должности чиновника. Другое указывает на протяженность времени. Человек, устремившийся к должности чиновника должен иметь терпение и не торопиться. Сегодня не получилось, завтра снова попытаться, в этом году не получилось, попытаться снова в будущем году.

2. Гун – в просторечии провинции Сычуань означает «лезть по карьерной лестнице», или «влезать» и «пролезать» Всякий знает: чтобы стать чиновником, нужно добиваться протекции. Однако дать этому определение весьма трудно. Некоторые говорят так: «Раз есть дырка, нужно туда лезть». Я утверждаю: «Это не так! Говорят всего лишь половину: есть дырка – лезь. А что делать, когда нет дырки?» Мое определение такое: «Есть дырка – обязательно надо лезть; нет дырки – тоже надо лезть. Есть дырка, ее нужно расширить. Там, где ее нет, достать буравчик и пробить новую дырку».

3. Чун – в просторечии означает «хвалиться». Есть два вида мастерства в этой области: одно в устной форме, другое – в письменной. В свою очередь, устная форма предполагает обычную ситуацию и ситуацию в верхах. Письменная форма также имеет два вида: газеты и журналы и докладная записка.

4. Пэн – это иероглиф из сочетания «петь хвалебные гимны». Выходит на сцену князь Вэй-гун, а действия Хуа Синя – исключительный образец.

5. Кун – переходный глагол «запугивать», имеющий глубокий смысл. Я, пожалуй, скажу о нем немного больше. Известно, что должность чиновника – вещь весьма ценная. Разве можно просто так легко отдать ее кому-то? Некоторые могут петь хвалебные гимны до бесконечности, а результатов никаких. Это все потому, что у них недостает мастерства в «запугивании». Каждый начальник имеет слабость, достаточно лишь найти его недостаток и слегка на него намекнуть, он тут же догадается и, испугавшись, немедленно пожалует должность чиновника. Нужно помнить: «хвалить» и «запугивать» имеют тесную взаимосвязь. В хвалебных словах некоторых лиц содержится запугивание. Человек со стороны видит, что он перед начальством распинается и подхалимничает, на самом же деле это скрытый удар по недостатку. Начальство, услышав, приходит в ужас. «В каждом божестве содержится человек», «Мастер может научить порядку, но не может научить таланту». Человек, устремившийся в чиновники, должен отдавать себе отчет, что самое важное, когда «запугиваешь», – это знать меру. Если перебрать, то стыд начальства может перерасти в гнев, и он станет вам противостоять. Это ведь полностью противоречит основополагающим принципам получения должности чиновника. А зачем вам все это? Надо пользоваться «запугиванием», когда надо и где надо.

6. Сун означает «дарить вещи» и бывает большим и малым. Большое сун – это «дарение» один за другим конвертов с деньгами. Малое – подношение весеннего чая, окорока, а также приглашения в ресторан. Те, кому дарят, делятся на две категории: первые пользуются принадлежащей им властью, вторые не используют ее, но могут помочь.

Если все шесть пунктов будут выполнены, то гарантирую, все они будут иметь замечательный эффект. Эти высокочтимые господа сами скажут: «Некто хочет стать чиновником и об этом говорит уже давно (эффект куна); у него со мной определенные отношения (действие гуна); этот некто весьма талантлив и мудр (эффект чуна) и ко мне относится хорошо (эффектпэна); однако у него есть и недостатки; если их не исправить, вряд ли он перестанет баламутить (эффект куна)». Здесь он обернется, посмотрит на то, что там чернеет на столе или блестит в виде большой кучи (это сработало сун), и ему уже ничего не остается как вывесить табличку: такого-то недостает. И вакансия будет замещена. Теперь можно считать, что достижение должности чиновника на этом полностью и успешно завершается. Вступив в должность, можно начать реализацию «шести истин, как оставаться чиновником».

Шесть истин, как оставаться чиновником

Шесть истин, как оставаться чиновником, – это кунгунн. бэнсюн, лун, нун. Иероглифы произносятся в ровном тоне и означают следующее:

1. Кун значит «пустой». Во-первых, любая письменная резолюция, любой изданный документ должен быть пустым. Мне трудно сказать, в чем тайна этого, но различные органы, военные и правительственные, прочтя то, что вывешено на стене, смогут достичь просветления. Во-вторых, что бы вы ни делали, все должно быть ни шатко ни валко, и так и этак, иногда можно и пошуметь, но во всем этом должен быть спрятан путь к отступлению. Если дело швах, то можно по этой тропке улизнуть. Ни в коей мере нельзя себя крепко связывать.

2. Гун означает: униженно сгибаясь в знак почтения, учтиво улыбаться. Существует два вида гун – прямой и косвенный. Прямой гун подразумевает угодничество самому начальству, косвенный гун – отношение к его родственникам, друзьям, прислуге и наложницам.

3. Бэн – в просторечии «пыжиться» – является антонимом гун. Имеются в виду подчиненные и простолюдины. Существуют два вида бэн: первый – изображать из себя большого человека и внушать всем страх; второй – владеть речью. Она должна быть серьезной, наполненной изречениями, свидетельствовать о большом таланте. Необязательно так проявлять себя по отношению к подчиненным и простолюдинам. Когда же кусок хлеба находится не у начальства, тогда и нечего перед ним заискивать. Иногда власть глиняного горшка принадлежит подчиненным или простолюдинам, тогда бэн надо сменить на гун. Мои принципы отличаются гибкостью и подвижностью, и главное – их следует применять к месту.

4. Сюн («свирепость») понимается так: если можно достичь цели, то не надо оглядываться на то, что кто-то продает детей и жен. Однако необходимо иметь в виду, что на сюн обязательно должен быть накинут покров гуманности и справедливости.

5. Лун означает просто «глухой»: «Пусть смеются и ругают, во всяком случае я уже чиновник». Однако в понятии «глухой» еще содержится значение «слепой»: «Если ругают письменно, закрываю глаза и не читаю».

6. Нун – «делать деньги» – в просторечии произносится в первом тоне. Как говорится, «дракон прибыл издалека, чтобы здесь жить в пещере». Все предыдущие одиннадцать понятий ведут именно к этому. Нун противоположно сун. Будет сун, значит, будет и нун. Понятие нун подразумевает достижение успехов в работе. Если же порой не добиваешься успехов, то следует достать из кармана денежку и добавить, почему бы и нет? Если в этом случае получается, то можно и потратить сколько-нибудь, тут церемониться не надо.

Перечисленные выше двенадцать истин я сформулировал лишь в общих чертах, не касаясь многих тонкостей. Желающие стать чиновником могут, согласно изложенным способам, провести исследование самостоятельно.

Два хитроумных способа делать дела

1. Способ «отпиливания стрелы». В кого-то попала стрела. Он отправился на лечение к хирургу. Тот отпилил торчащий кусок и на этом распрощался. Когда его спросили, почему он не вынул стрелу, он ответил, что это дело терапевта и отправляйтесь, мол, к нему. Это хорошо известная дошедшая до нас история.

2. Способ «латания котла». Котел прохудился, попросили мастера починить (залатать). Мастер, счищая со дня котла сажу железным скребком, просит клиента зажечь огонь и принести его для обжига. Пользуясь тем, что клиент отвернулся, мастер тихонько несколько раз постукивает по котлу, и трещин становится намного больше. Когда клиент возвращается обратно, мастер ему говорит: «У вас в котле много больших трещин. Наверху слой жира, не видно, я его соскреб, и стало видно. Надо бы заплаток поставить побольше». Клиент наклоняется, смотрит и возбужденно говорит: «Да, да, да! Если бы не пришел к вам сегодня, боюсь, котел пришлось бы выбросить». Оба расстаются довольные собой.

Чжэн Чжуангун, потакая Гуншу Дуаню, заставил его совершить множество несправедливостей. Тогда тот поднял войска и начал против него карательный поход. Это и есть «латание котла». В истории таких случаев было очень много.

Некоторые считают, что «во время реформы в Китае было срезано много хорошего мяса под видом лечения». Это тоже «латание котла». Прежнее же цинское правительство использовало метод «отпиливания стрелы». А в первые годы Республики применяются совместно оба способа.

Заключение

Изложив науку о бесстыдстве и коварстве, я хотел бы сообщить читателю один секрет. Когда вы прибегаете к бесстыдству и коварству, на вашем лице должны быть запечатлены высокая нравственность, гуманность и справедливость. Нельзя бесстыдство и коварство обнажать. Поражение Ван Мана произошло именно потому, что он обнажил их. Если бы он всю жизнь их скрывал, боюсь, что и по сей день в храме Конфуция было бы написано: «Место предшественника Конфуция – Ван Мана» и все ели бы холодную свинину.

Оставьте первый комментарий

Отправить ответ

Ваш e-mail не будет опубликован.


*