Согласно буддийской традиции, буддизм проник в Тибет при правителе Лхатотори Ньенцэне. Сонцэн Гампо был пятым правителем после него. Все предшествующие считаются «правителями без дхъяны», т.е. без буддийского учения. Последующие правители — это правители «счастливых поколений». В жизнеописании Атиши, составленном Дромтонпой, сообщается, что «священный закон получил начало в Тибете при жизни Лхатотори Ньенцэна, перевоплощенца Самантабхадры. Затем через пять поколений, при правителе Сонцэн Гампо, перевоплощенца Авалокитешвары, жизнь священного закона была прочной» [Haart, 1969, р. 83]. В хронике Далай-ламы V говорится: «…светлое воплощение Самантабхадры Лхатотори Ньенцэн было рождено. При жизни этого правителя с неба на крышу [замка] Юмбулаган упали священные тексты, золотая ступа и шесть букв священной мантры Ом-мани-падме-хум. „После пяти поколений появится Единственный, кто поймет их значение” — такие слова предсказания были произнесены с неба» [ibid., р. 85]. По более подробной версии «Падма катан»: «Однажды великий Лхатотори сидел на балконе своего прекрасного дворца. Вдруг с высоты синего неба к его ногам упал сундук, в котором были четыре предмета: один изображал две руки, сложенные молитвенно, второй был золотой ступой, длиной от кончиков пальцев до локтя, третий — шкатулкой, отделанной драгоценностями, на ее крышке была начертана божественная, обладающая чудодейственной силой шестисложная формула „ом мани падме хум”; четвертым была священная книга „Карандавьюха-сутра” на священном языке Индии — санскрите. Одновременно с падением сундука с неба раздался звучный голос, который объявил, что значение и правила употребления этих вещей станут известны и понятны только пятому цэнпо после Лхатотори. Но Лхатотори захотел сам узнать, что это за предметы. Он созвал служителей религии бон и придворных, но те не смогли понять смысл и употребление волшебным образом появившихся предметов. Никто не смог прочесть и „Карандавыоха-сутру”. Цанпо приказал отнести все предметы в подземелье, где они были небрежно брошены и хранились вперемешку с разными старыми вещами».
На страну обрушились неурожаи, начался падеж скота, голод и болезни. Тогда перед Лхатотори появились «пять благородных мужчин» прекрасной внешности и сказали: «Как же ты мог допустить, о великий и мудрый правитель, чтобы эти священные предметы были небрежно брошены в темное подземелье?» Затем они таинственно исчезли. Лхатотори понял свою ошибку и приказал поместить таинственные предметы там, где их могли видеть все подданные. Люди проявляли к этим вещам почтительность и смиренное благоволение; голод, падеж скота и прочие бедствия прекратились, и в стране воцарилось благополучие [Кычанов, Савицкий, 1975, с. 200-201].
Э. Хаар уверен, что эти рассказы, зафиксированные во многих источниках, отражают тот факт, что «несомненно… буддийские письмена и священные предметы были принесены в Тибет за несколько поколений до Сонцэн Гампо, но оставались нечитаемыми и неосмысленными до его времени» [Haart, 1969, р. 85].
Сонцэн Гампо захотел узнать смысл и значение упавших с неба предметов. Снова были приглашены служители бон, и снова их усилия оказались тщетными. Тогда цэнпо отправил семь знатных людей в Индию, чтобы изучить индийскую письменность. Однако все семь человек ушли и не вернулись. Сонцэн Гампо послал в Индию еще 16 молодых людей во главе с Тонми Сабхота. Таким образом, создание тибетского письма увязывается в этой группе источников с желанием Сонцэн Гампо и его приближенных ознакомиться с буддизмом.
По традиции (и, думается, в известной мере реально) в укоренении буддизма при дворе Сонцэн Гампо сыграли роль его непальская жена Бхрикути и китайская жена Вэньчэн, однако какую конкретно, неизвестно. Тибетские сочинения апокрифического характера «Мани камбум» и «Какхол какхолма», авторство которых приписывается самому Сонцэн Гампо, изображают цэнпо как царя веры, воплощение бодхисаттвы Авалокитешвары, в статуе которого, умирая, и растворился Сонцэн Гампо. Обе его супруги-буддистки — непальская Бхрикути и китайская Вэньчэн — позже были провозглашены женскими ипостасями бодхисаттвы Авалокитешвары: Бхрикути — Зеленой Тарой, а Вэньчэн — Белой Тарой. И непальская, и китайская жены привезли с собой буддийские реликвии. Эти реликвии были помещены в специально выстроенном для них храме Тилнан (на берегу озера, будущий храм Джокан), а также в храме Рамоче. По традиционному толкованию тибетских историков, Сонцэн Гампо «укротил» Тибет, цивилизовал его жителей, ввел буддизм и создал государство с центром в Лхасе. По оценкам позднейших историков веры, самой великой его заслугой было введение буддизма.
Но, разумеется, успехи буддизма в Тибете в годы правления Сонцэн Гампо были еще весьма скромными. Старые аутентичные источники, например Дуньхуанские хроники, составленные не позднее IХ-Х вв., вообще не сообщают о каких-либо действиях цэнпо, связанных с введением буддизма. Китайский паломник Хуй Чжао, посетивший Тибет в 729 г., утверждал, что «никаких храмов в Тибете не было», а правители и народ равнодушно относились к буддизму [Stein, 1981, р. 35].
Отечественный историк Тибета В.А. Богословский писал: «При Сонгцэн Гампо и длительное время после него буддизм был чужд тибетскому народу» [Богословский, 1962, с. 40]. По заключению Э. Хаара, «буддизм не играл никакой роли ни в подъеме Тибетского королевства, ни в превращении его в империю», в итоге он стал лишь «бедствием, разрушившим династию» [Нааrt, 1969, р. 12].
В процессе формирования Тибетского государства государственной религией настолько, насколько она могла исполнять эту функцию, становится религия бон — комплекс верований шаманского толка, уходящих своими корнями в первобытнообщинный строй. Тибетский исследователь Норбу Намкай полагает, что термин «бон» «обязан своим происхождением практике древних бон-ских жрецов. Все люди, которые выполняли различные обряды и практиковали магические действия до введения буддизма в Тибете, были известны как бонпо, а их практика — как бон» [Norbu Namhai, 1984, р. 14]. Э. Хаар настаивает на том, что «с момента основания династии религия бон появляется как государственная религия» [Haart, 1969, р. 318].
Роль бон в жизни Тибетского государства была сходной с той, которую шаманы и шаманские верования играли в государствах древних тюркских народов, в государстве чжурчжэней, у монголов в эпоху Чингис-хана и т.д. Религиозный статус цэнпо был основан на бонской традиции, бонские священнослужители участвовали в официальных государственных жертвоприношениях и церемониях. Цэнпо ежегодно совершал клятвенное жертвоприношение (малое), когда в жертву приносили баранов, собак и обезьян. И раз в три года совершалось большое жертвоприношение. Оно осуществлялось ночью, и в жертву приносили людей, лошадей, рогатый скот и ослов. Приносимым в жертву ломали ноги, вспарывали животы, из них доставали внутренности, которые раскладывали отдельно. Бонский священнослужитель произносил: «Да будет так же с клятвопреступниками, что и со скотами» [Бичурин, 1833, с. 66].
В современной науке бытуют версии индо-буддийского и иран-ско-западного, юэчжийского происхождения бон [Бураев, 1998, с. 31-57]. В верования тибетцев западная струя пришла задолго до воцарения Сонцэн Гампо. Как сообщают источники, при восьми первых правителях династии Ярлун появились «бонпо-могилыцики», знавшие обряды погребения убитых мечом (кинжалом); они пришли из Кашмира, Гилгита и Шаншуна. Второй импульс верований с запада связан с многочисленными легендами о Шэнрабе, родившемся в местности Олмо-рунрин (Олмо-ру) страны Шаншун. Это место помещается некоторыми источниками
Перед снежной горой Тисе (Кайлас),Рядом с бирюзовым озером Манханг (Манасаровар)
или в стране Тазиг, отождествляемой с Ираном. Жизнеописание Шэнраба имеет много общего с таковым Будды Шакьямуни, Падма-самбхавы, Заратуштры. Это жизнеописание — позднее бонское творение, само понятие «Тазиг» не могло появиться в тибетском языке ранее VIII в. [там же, с. 49-50].
Самтен Кармай, современный тибетский ученый, бонский лама и знаток бон, отмечает, что название места Олмо-ру могло появиться только в X в. [Каrmat Samten, 1975, р. 174].
По преданию, появление Шэнраба в Тибете приветствовали божества Лха и Дре и принесли ему жертвы. Обитая в складках горных пород на склонах снежных гор, они смотрели в лицо Учителя, что служило знаком уважения с их стороны. Шэнраб, в свою очередь, повелел бонпо заклинать Лха и приносить жертвы Дре [Haart, 1969, р. 320]. Приход Шэнраба датируют легендарным временем Пуде Гунгьяла. Таким образом, по преданию получается, что до воцарения Сонцэн Гампо бон уже прошла три стадии: старая бон, бон могильщиков и бон Шэнраба (иногда ее еще именуют «свастика бон»). В 645 г. Шаншун был завоеван Сонцэн Гампо.
Комплекс преданий и верований бон идеологически и ритуально обслуживал династию, обеспечивал харизматическую легитим-ность ее правителей. Существовали школы бонпо. Известно, что Сонцэн Гампо пригласил ко двору некоего Лхадема, создавшего школу, в которой обучали мастерству изгнания демонов. На бон опиралась не только центральная власть, но и клановая знать, у кланов имелись свои божества и свои комплексы верований бонского толка.
Бонский Тибет был окружен буддийскими странами: Непал и государства Северной и Северо-Западной Индии, города-государства Западного края (Си юй, совр. Синьцзян), Китай. Можно думать, что буддизм в той или иной форме проник в Тибет уже в конце VI в. Сонцэн Гампо проявлял к буддизму известный интерес, о котором говорилось ранее. Буддизм «уцепился» за двор тибетских цэнпо, за династию. С момента рождения Тибетского государства среди его правящей верхушки со все большим ожесточением стала разворачиваться борьба сторонников бон и сторонников буддизма. Несмотря на то что бон до середины IX в., до гибели династии, оставался главным верованием страны, борьба сторонников бон и буддизма превратилась в основное противоречие в правящем клане и группировках Тибетского государства У1-1Х вв. Цэнпо и его ближайшее окружение, заинтересованные в создании единого и сплоченного Тибетского государства, будут выступать за проповедь и введение новой веры, ибо буддизм, как и другие мировые религии, служил идеологической основой для укрепления и созидания единого государства. Эта идеология освящала социальное неравенство методами более гибкими и изощренными, чем примитивные верования. Сторонники децентрализации — представители знатных тибетских кланов, вожди местных племен — будут, опять же не все, придерживаться старой религии бон.
ИСТОРИЯ ТИБЕТА С ДРЕВНЕЙШИХ ВРЕМЕН ДО НАШИХ ДНЕЙ. Часть I. История Тибета до XIX в.
Отправить ответ